Пятьсот дней на Фрайкопе. Наит Мерилион

обо всем именно так: честно и открыто. Обо всем, кроме его физического недуга.

      – А вот если бы ты дал мне фонарик… Я бы светила в разные места, а ты пытался бы взглядом удерживать луч. Рано или поздно мы бы пришли к успеху.

      Джироламо молча пил кофе, на миг Рин показалось, что его брови стали похожи на брови леди Тсерингер.

      – Знаю, глупости это все. Мои глупости. Если бы я была министром образования, я бы ввела обязательный предмет – этика дружбы. И одной из основ доверительного общения был бы зрительный контакт. Потому что в глазах туман не спрячешь, и это не просто банальная фраза. Это действительно так. Иными словами, у нас с тобой есть фонариковый язык, а у друзей должен быть свой зрительный язык, чтобы понимать человека с полувзгляда.

      Речь-хитрость. Не злая хитрость в своих интересах, а хитрость, которая может вдохновить человека на шаг, пусть совсем маленький, вроде попытки проследить взглядом за лучом фонаря.

      – Прости, постараюсь эту тему не поднимать больше.

      Рин встала и подошла к окну, поправила штору, чтобы та висела ровнее. Взяла с подоконника брошенное после одного только укуса яблоко. Джироламо свою комнату так и не посетил с самого приезда и Рин в нее не приглашал. Оба они заселились в гостевые соседние. Джироламо сказал ей во сне, что чем ближе они находятся друг к другу, тем легче ему открыть дверь рядом с ней и не тратить время попусту на сокращение расстояния. Теперь каждую ночь, желая ей доброй ночи, Джироламо три раза стучал в стену. Это стало для Рин ритуалом, и она страшно боялась, что однажды он забудет это сделать. Ведь тогда она не сможет уснуть.

      И все же комнату, в которой когда-то жил Джироламо, увидеть хотелось. Рин деликатно молчала и лишь ругала себя за излишнее любопытство. О человеке можно многое сказать по тому месту, где он живет. О Рин тоже можно многое сказать. В доме, где она живет, всегда чистая посуда, натертые до блеска поверхности без лишних вещей на них, чистые скатерти, шторы, накрахмаленное постельное белье. Конечно, устанавливать свои порядки в чужом доме Рин не собиралась, поэтому постирала шторы только в гостевых комнатах, где жили она и Джироламо. А две тысячи квадратных метров чистых полов не считается… Конечно, вряд ли Рин еще раз совершит такой подвиг, но зато шесть часов, проведенных в натирании всех возможных напольных покрытий, привели Рин в чувства и успокоили. Легко содержать в чистоте свою квартиру или маленький дом, но содержать резиденцию в одиночку… Рин была не настолько больна. И Джироламо был не настолько выжжен, чтобы на следующий день не запретить ей мытье всех окон…

      Окна окнами, но запретить ей мыть слоновий столик он не мог! Самая капризная вещь в доме! Столик занимал место возле софы в гостиной и отчаянно мешал прибираться. Прятался за софой, когда Рин входила в гостиную, а потом выбегал в самый неожиданный момент и старался наступить ей на ногу.

      – У мамы страшная аллергия на все живое, поэтому моя бабушка как-то привезла сюда его. Вплела в него узор, который уже на пять лет пережил ее, – рассказал Джироламо.

      После