Девочка (не) Джеймса Бонда. Евгения Халь

и толстая пачка фотографий. Не к добру это. Нет, не к добру. Рухама всем видом говорила ему:

      – Ты продолжай звонить, парниша, а я тебе потом выдам сюрприз.

      Что-что, а удивлять Рухама умела. Стальной никак не мог забыть, как пятнадцать лет назад, в Париже, посреди такого же совещания перед совместной операцией нескольких спецслужб, Рухама сцепилась с министром обороны Франции. На свою беду, он усомнился в ее женских чарах. Тогда Рухама встала, при всех – а в кабинете было десять мужиков – сбросила роскошный деловой костюм от "Шанель", осталась в черном белье и черных чулках на широких кружевных резинках. Поднялась на стол, небрежно сбросив документы ногой в черных замшевых "лодочках" на "шпильках". Раздвинула колени на ширину плеч, села на корточки перед министром обороны, нежно взяла его за галстук и выдохнула со своим знаменитым, непонятного происхождения акцентом, от которого у большинства мужчин сразу начиналась Эпоха Возрождения в штанах:

      – А так, милый?

      Министр покраснел, как рак, одёрнул пиджак, пытаясь прикрыть бедра, и пулей вылетел из кабинета. Стальной тогда помчался за ним в туалет. Министр подставил голову под ледяную воду, шумно отдуваясь, взял протянутое Стальным полотенце, и прошептал:

      – Вот дерьмо! Никогда в жизни не видел такую роскошную стерлядь! Почему ей все можно?

      – Наверное, потому что она такая одна, – улыбнулся Стальной. – Настоящих стерлядей вообще мало. Их господь бог создаёт поштучно, чтобы в мире не случился преждевременный апокалипсис.

      От воспоминаний Стального отвлек деликатный, но многоголосый кашель. Коллеги, видя, что он застыл, тактично намекали, что пора бы и продолжить. Ладно, Рухама, один ноль в твою пользу. Тебе удалось сбить меня с толку. Признаю. Намек понял. Я напряжен, взведён, как курок, и готов к твоим сюрпризам. Большая часть меня наказана за то, что малая часть меня же сегодня ночью не наказала тебя. Главное, чтобы ты не заигралась, милая. Иначе придется тебе показать, кто в доме хозяин. А война сейчас совсем ни к чему.

      Стальной сильно разозлился, потому что Рухама поймала его на простенький прием отвлечения внимания собеседника. Как эта стерва умудрялась каждый раз сбивать его с толку Стальной не знал. Прием ведь детский: бросить многозначительный взгляд, отвлечь собеседника от его мыслей, привлечь внимание к себе, постучать пальцами по конверту – азы профессии. Тем не менее, он, как карась губешками – шлёп! И заглотил крючок. И глубоко заглотил.

      – Мне просто показалось, что коллегам из "Моссада" есть что добавить, – Стальной натянуто улыбнулся. – Вы не стесняйтесь, Рухама.

      – Что вы, Никита Ильич! – притворно ужаснулась она. – Как можно вас перебивать? Я лишь молча внимаю, – проворковала роскошная стерва, облокотилась на локоть, подперла подбородок рукой и посмотрела на него нежным взглядом.

      Ах ты ж мой голубь сизокрылый! Придется ударить ниже пояса, по больному женскому месту – возрасту, иначе