Тихая ложь. Михаль Шалев

теперь, – он обвел рукой вокруг себя, – эта квартира – моя.

      – Она завещала ее тебе?

      – Да. У нее не было детей. Как и у меня.

      Взгляд Сиван скользнул по стене, на которой висели два гобелена в дешевых рамках. Несмотря на их изрядную потертость, мастерство автора было несомненным.

      – Поздравляю, – ответила она, оторвав взгляд от картин.

      – Это я тебя поздравляю.

      – С чем?

      – Я дарю ее тебе.

      – Не понимаю, – Сиван уставилась на него изумленным взглядом.

      – Ты – сестра Бамби. У тебя есть дочь, которая приходится ей племянницей. Когда придет время, она унаследует ее. У меня же нет никого, кому бы я мог ее передать.

      – Ты можешь продать ее. Недвижимость в этом районе сейчас дорожает.

      – Мне не нужны деньги, – прервал ее Яаль. – У меня есть достаточно. Мне не хватает ее, Бамби. Мне бы хотелось сделать что-то большее, чем просто хранить память о ней. Ты и твоя дочь одной с ней крови. Я много думал об этом, и это решение, к которому я пришел.

      – Ты совсем спятил?

      – Наоборот. Я давно уже не чувствовал себя так хорошо, как сейчас. Пойдем, выпьем кофе. Здесь пахнет плесенью. Квартира потребует капитального ремонта, но и на это я дам тебе денег. Тебе не придется ни о чем беспокоиться.

      – Я и так ни о чем не беспокоюсь, – промямлила она.

      – Ты сможешь сдавать ее и получишь дополнительный доход для себя и своей дочери. Кстати, а как ее зовут?

      – Лайла^[3].

      – Лали, значит. Как я мог забыть? Она родилась в Бразилии, но в этом имени есть что-то арабское.

      – Просто добавляет шарма. Мы ведь все-таки на Ближнем Востоке, разве не так?

      Яаль засмеялся. Когда они подошли к двери, он пропустил ее вперед, и Сиван, выходя, коснулась плечом его руки. Каким бы невинным ни казалось это прикосновение, для нее оно значило неизмеримо много. Никогда в жизни не удастся ей избавиться ни от скрытой любви к Яалю, ни от постоянного чувства вины.

      Они направились к центру района, пересекли улицу Ядидей-Френкель и зашли в битком набитое кафе.

      – Никак не могу прийти в себя после твоего предложения, – произнесла Сиван, когда они смогли найти свободный столик и сделали заказ.

      – Это было не предложение. Все уже решено.

      – Но почему? Ты ведь даже не помнил, как зовут мою дочь. И дело тут вовсе не в деньгах. У меня тоже их хватает. Я просто пытаюсь понять.

      – Я же сказал тебе, – терпеливо ответил он, – что у меня больше никого нет. Я пытался забыть все, что было, больше десяти лет прожил с женщиной, которую не любил. Под конец она тоже поняла, что я не могу дать ей того, что она ищет, и ушла неудовлетворенной. Когда тетя завещала мне эту квартиру, я начал думать, что же мне делать. И тут я вспомнил про тебя и Лайлу. Бамби навсегда останется моей единственной женщиной. Только ее одну я любил. Что еще я могу для нее сделать, кроме как позаботиться о вас? Если не о вас, то о ком?

      – О Долев. У нее тоже есть дети.

      – Долев

3

Ночь (Ивр.)