Ребенок от мажора. Мария Манич

резко говорит Никита и трогает меня чуть выше локтя. – Пойдём вниз. Пусть пришлют кого-то ещё.

      – Это моя работа. Принять заказ я уж точно в состоянии. Я делала это сотни раз! – шиплю в ответ, пытаясь отобрать назад свою руку, но это оказывается не так просто.

      – И сделаешь ещё, но не сейчас, – сквозь зубы цедит Ник. – Тебе в травмпункт надо и приложить лёд. Хочешь потом неделю с лангеткой ходить?

      – Ты вообще откуда такой заботливый взялся? – взвиваюсь. – Тебе какое до меня дело?

      – И правда, – грустно усмехается Никита.

      – Так, ребята. Брейк, – примирительно произносит Миша, влезая между нами.

      Никите приходится отпустить мой локоть, а мне, закусив губу, приклеиться обратно к спинке дивана, вцепившись в неё рукой.

      – Если не хочешь, чтобы Волков тебе помогал, давай я, – вызывается этот предводитель семи гномов, поигрывая бровями. Начинаю подозревать, что у него какой-то нервный тик. – Одна ты всё равно по лестнице не спустишься.

      – Блин, Чернов, не лезь, – тихо говорит Волков, прикрывая глаза. – Мы сами разберёмся…

      Откуда вдруг взялись эти “мы”?

      – Никита, иди уже ко мне. Хватит там возиться с этой… – язвительно произносит Мила.

      Стрельнув на неё глазами, быстро принимаю решение. Убраться отсюда. С любой помощью.

      – Спасибо… – говорю, цепляясь пальцами за предложенный бицепс Миши и смотря на Никиту с вызовом.

      Волков лишь поджимает губы и качает головой, всем видом показывая, что мой выбор он не одобряет. Плюхается на диван и отворачивается к своей девушке, или кем она там ему приходится.

      А я чувствую что-то отдаленно напоминающее удовлетворение, но с очередным привкусом разочарования. Словно я ошиблась, и нужно было поступить совсем иначе, приняв помощь Никиты.

      5.Глава

      “Восемь месяцев назад… Скучал…”

      Фраза пульсирует в моём мозгу, не уступая ноющей боли в ноге, которую, как и предвещал Волков, затянули в лангетку.

      Где ты был, Ник? Где?

      Так сильно скучал, что не потрудился даже найти? Нас… с Алиской.

      С горечью понимаю, что он, скорее всего, ничего о ней не знает. Не знает, что у меня есть ребенок от него. Возможно, он никогда не получал от меня тех сообщений и не видел пропущенных звонков. Живёт в неведении, что где-то недалеко бегает часть его самого. Учится ходить, говорить, познаëт мир. Не знаю как для мужчин, а для меня это была бы большая потеря, узнать, что я столько пропустила в жизни собственного ребенка.

      Рассказать ему? А поверит ли? Если только заикнëтся о проверке на отцовство, больше никогда не подпущу его к дочери.

      Мысли обиженной женщины? Возможно.

      У меня уже нет сил спорить с собственной гордостью. Каждая встреча с Никитой – это как обжечься утюгом. Несколько секунд резкой боли, а потом мучительно печёт и напоминает об ожоге ещё очень долго.

      Закусив губу и прижавшись к холодному стеклу окна в такси, решаю, как поступить.

      Его мамаша хорошо постаралась, спрятав сына на другой конец земного шара, подальше