Тегеран-82. Побег. Жанна Голубицкая

вплоть до того, что с пеньюаров шахских жен спороли бриллиантовые пуговицы. Чего уж говорить о простом народе, который трудился, не зная передышки, ибо взносы в казну стали непосильными. Сам же российский Посланник говорил о своей миссии так: «Уважение к России и к ее требованиям – вот что мне нужно». Нину он оставил в Табризе, а сам отправился с караваном и свитой в Тегеран.

      – А почему он жену с собой не взял? – подозрительно осведомилась я.

      – Ну ты прямо маминым тоном это спросила! – оценил папа и показал мне большой палец. – Нина была хрупкая, тоненькая и уже беременная, и Грибоедов побоялся брать ее с собой в малознакомый ему город.

      – А ты нас с мамой брать не побоялся! – отметила я.

      – А я не побоялся, – признал папа. – Но вы же справляетесь!

      – Справляемся! – важно подтвердила я и, ради пущей ассоциации себя с Грибоедовым, в которую я про себя играла в течение всей нашей беседы, уточнила: – А наше посольство в Тегеране тогда было там же, где сейчас?

      – Поскольку при Аббасе-Мирзе русские дипломаты жили в основном в Табризе, свою тегеранскую резиденцию русская миссия на то время отдала на постой казачьим бригадам. И ты отлично знаешь это место!

      – Зарганде! – обрадовалась я. – Старая бильярдная и бимарестанские конюшни!

      – Совершенно верно! – согласился папа. – Сооружение, которое за пару веков не разрушилось, а всего лишь превратилось в «старую бильярдную», в свое время служило главным зданием российской дипмиссии. Там проходили важные встречи, туда съезжались короли и шахи. А когда из-за Аббаса-Мирзы наш дипкорпус съехал в Табриз, в главном здании расположилось командование русско-персидских казачьих бригад, а сами казаки жили вокруг во времянках…

      – А их лошади стояли в наших дачах! – восторженно дополнила я.

      Мне нравилось чувствовать себя частью истории, быть хоть как-то причастной к событиям, вошедшим в учебники.

      – И именно потому, что в наших дачах стояли казачьи лошади, – продолжил папа, – а Грибоедову надо было поселиться в центре Тегерана, поближе ко двору Фатх-Али-шаха, его разместили в богатом доме начальника шахской артиллерии Мухаммед-хана Зембуракчи-баши. Как обычно, по соседству оказались англичане. Тегеранская резиденция британской дипмиссии находилась сразу за забором дома Зембуракчи-баши. В народе это место называли «Баге-Ильчи» – Сад посла». Это вот там, за углом, между нашим и британским посольством.

      – Ты рассказывал, что в той резне выжил всего один человек, – вспомнила я. – Он был предатель?

      – Выжил секретарь русской миссии по фамилии Мальцов. Насчет его предательства мнения историков расходятся: одни считают, что предатель, другие, что нет. Но так или иначе, он единственный очевидец того страшного погрома в Баге-Ильчи. Он потом писал, что разграблено там было все – деньги, бумаги, журналы миссии.

      – И потом