Последняя подмосковная (Покровское-Стрешнево: неизвестные страницы). Андрей Владимирович Потапенко

34.

      В казармах спали вплотную друг к другу, без разделения по возрастам и даже по полам (незамужние оказывались вместе с неженатыми), вентиляция не была организована, отходы не убирались, отхожие места были переполнены, и в конце концов бывшая в том году эпидемия холеры «посетила» и Кренгольм.

      При этом в ходе разбирательства в качестве положительного примера в документах часто упоминались суконная и льнопрядильная фабрики барона Штиглица на противоположном берегу Нарвы. Там были отмечены несравнимо меньшие суммы штрафов, а работающие дети отличаются несравненно более здоровым видом, «нумера в казармах барона Штиглица, куда допускаются только одни семейные рабочие, несравненно обширнее. По крайней мере, вдвое, светлее, чище и с хорошею вентиляциею, а плата, взимаемая за них, простирается от 1.5 до 2 р. в месяц с водою и дровами. Холостые же и женщины, размещаемые в отдельных казармах с нарами для матрасов, за посещение ничего не платят, а только вносят по 15 коп. с человека в месяц для найма рабочего, который убирает казармы и носит дрова и воду»35 и т. д. Причем, что любопытно, отмечалось: «Весьма интересно сравнить правила Кренгольмской мануфактуры с такими же правилами соседней суконной фабрики барона Штиглица, тем более что суконная фабрика при составлении правил имела перед собою, как образец, правила Кренгольмской мануфактуры»36.

      В числе требований, с которыми согласились власти, было некоторое сокращение рабочего дня, дабы рабочие успели передохнуть и своевременно питаться, устранить произвольную систему наложения штрафов и еще некоторые другие. Разумеется, был уволен и управляющий Кольбе.

      Впрочем, на этом история не кончилась. Сложившееся новое положение вызывало как недовольство фабричных властей, чьи права оказались ужаты, так и самих рабочих, ощущавших в этом тревожную неустойчивость и опасения, что уступки будут забраны назад. (Шаховской писал в очередном донесении товарищу шефа жандармов Н.В.Левашову, что фабричное население «вообразило себе, что хотят изменить (установленный – А.П.) порядок… и заставить их работать на прежнем основании»37). И в сентябре, ровно через два месяца после начала волнений, на фабрике возникли новые беспорядки, на этот раз спровоцированные несколькими рабочими-эстонцами, натравливавшими остальных рабочих на фабричную администрацию. В итоге власти были вынуждены вызвать на подмогу армейский полк и изолировать, а потом и вывезти провокаторов в Ревель (что, впрочем, не мешало историкам вплоть до конца советской власти утверждать, что стачка была «подавлена войсками»). На том стачка и закончилась.

      Как видим, князь Михаил Валентинович Шаховской проявил себя в этой истории весьма достойно, разрулив конфликтную ситуацию вполне справедливо.

      Кстати, фамилия «проштрафившегося» в полном смысле этого слова (такой вот каламбур!!!) управляющего –

35

Рабочее движение в России в XIX веке. – Том II. Часть первая / 1861—1874/. – С. 377.

36

Рабочее движение в России в XIX веке. – Том II. Часть первая / 1861—1874/. – С. 389.

37

Рабочее движение в России в XIX веке. – Том II. Часть первая / 1861—1874/. – С. 335.