Черная земля. Дэвид Болдаччи

на останки. Прямо сейчас.

      Она провела его в помещение, где термостат поддерживал очень низкую температуру. После уличной жары это место показалось Декеру раем.

      «Как из духовки – прямо в холодильник».

      По одной стене тянулись небольшие дверцы, за которыми на холоде хранились тела.

      Соверн открыла одну из них и выкатила оттуда носилки на роликах.

      – Вот она.

      Кивнув, Декер бросил на Лиз взгляд, когда женщина не сделала и попытки уйти.

      – Спасибо, я дам вам знать, когда закончу.

      Она явно колебалась, но все-таки двинулась к выходу.

      Повернувшись к телу, Декер вдруг что-то осознал.

      Помещение не было залито пронзительным синим цветом.

      Не то чтобы он успел соскучится по этому феномену. Но мозг Декера в последнее время стал меняться; его всегда безупречная память вдруг начала откалывать коленца, и он стал порой забывать кое-что – что, как думал, никогда не забудет. И эта перемена ему очень не нравилась.

      Сняв с тела Крамер простыню, Декер опустил на него взгляд.

      Когда он впервые увидел его, то абсолютно ничего не знал о прошлом этой женщины. Теперь же был в курсе, что она была учительницей и, возможно, проституткой или девушкой по вызову, хотя окончательный вердикт еще не был вынесен. А еще знал, что ее прошлое за пределами времени, проведенного в Лондоне, представляло собой полнейшую загадку.

      Но то, о чем он никогда не забывал, – это что кто-то ее убил.

      Декер открыл те страницы отчета, на которых были размещены фотографии останков. Здесь был показан каждый внутренний орган. Но он сосредоточился на фото тонкой и толстой кишок и желудка. Иссечения, упомянутые в отчете, не были сфотографированы – вот по этой-то причине Декеру и пришлось прийти сюда.

      Он собирался проделать то, что никогда в жизни не делал, – то, о чем раньше и помыслить не мог, но при данных обстоятельствах просто не видел иного выхода.

      Открыв шкафчик, Декер надел обнаруженные там резиновые перчатки, натянул на рот и нос медицинскую маску, а на глаза – защитные очки. Взял с подноса хирургические кусачки и вскрыл ими нитки, стягивающие Y-образный разрез, – этот шов часто называют «бейсбольным», поскольку примерно таким же сшита оболочка бейсбольного мяча. Внутри открывшейся полости обнаружились внутренние органы женщины, уложенные в пластиковые пакеты во избежание протекания.

      Вытащив желудок, Декер осмотрел его со всех возможных углов. Тот и вправду был взрезан у нижнего основания, отчего была видна его внутренняя полость, словно у лопнувшего воздушного шарика. Соверн явно использовал эту прореху, чтобы изучить содержимое желудка, поскольку никаких других иссечений Декер не заметил. Тот, кто сделал этот разрез, избавил патологоанатома от хлопот. В свете потолочных ламп Декер еще раз заглянул в полость грудной клетки и открыл пакет с кишками. Те свернулись внутри, словно спящие змеи. Амос заметил, что некоторые части их тоже вскрыты в нескольких местах. Как следует осветил их маленьким фонариком. Разрезы были достаточно широкими, чтобы просунуть в них руку. Декер