Там точно есть любовь. Татьяна Ивашкина

Антону, а уж его преданность Женьке вообще не имеет границ. Вика сказала Жене, что до этой осени ее сын еще никого никогда так не любил.

      Вчера, ведя Женьку из магазина домой, мама спросила только:

      – Ты же не перестанешь с ними общаться, что бы я сейчас ни сказала?

      Женька помотала головой.

      Больше мама не произнесла ни слова до самого дома.

      Каждый день после обеда Женька подсматривает за соседями. В заборе, разделяющем их участки, давно обнаружена годная для наблюдений дыра. Хозяйки собак боготворят режим: в четырнадцать ноль-ноль «принцесса» Наташа всегда выводит подопечных на тренировку. И это время Женька ценит почти так же, как утренние, «лошадиные», часы с Андреем.

      Сегодня Наташа занимается только с одной собакой, лохматой серой борзой. Они настойчиво разучивают сложную последовательность движений, напоминающую медленный парный танец. Голос Наташи тихий, интонации уважительные: не с тявкающей болонкой общается, с герцогиней минимум. Имя у борзой подобающее, Жозефина. Собака ни капли не интересуется угощением, спрятанным в Наташиной поясной сумке, работает за идею. Благосклонно принимает похвалу: изящный наклон головы, едва заметный взмах хвостом. Женька жадно запоминает Наташины жесты. Незначительные на первый взгляд движения рук девушки побуждают Жозефину то замереть с поднятой лапой, то склониться в поклоне, то стремительно подняться на задние лапы.

      Волшебство.

      Лишь бы во двор не вышла Анна! Симпатия, которую при первой встрече Женька почувствовала к суровой великанше, давно исчезла, уступив место непониманию и, пожалуй, страху. Даже на расстоянии, спрятавшись в кустах по другую сторону забора, Женька при появлении Анны обычно сжимается в тревожный клубок – так резко и зло звучит голос этой женщины. Брови Анны всегда сурово сведены, она никогда не улыбается, не дурачится с псинами. Исключение Анна делает только для своего питбуля, пятнистой Джерси. Три дня назад Женька видела, как они играли в догонялки: похожий на крупного поросенка пес с разбега неуклюже напрыгивал на ухмыляющуюся хозяйку.

      Собаки слушаются Анну беспрекословно. Как и Наташа.

      Понятное дело, боятся.

      Чего Женька не могла понять, почему они все при этом еще любят ее.

      И эти поцелуи.

      Не успевая вовремя отвернуться, Женька часто успевает заметить, как уверенно, по-хозяйски, Анна сгребает в охапку свою хрупкую безропотную подругу. Припечатывается твердыми губами к нежному приоткрытому рту.

      Всегда первой начинает Анна.

      Не смотреть.

      Наверное, мама убила бы Женьку, узнай она про такой «досуг» дочери. Хотя кому она врет? Мама давно уже ни за что ее не ругает. Лишняя трата эмоций.

      – Ты Женя, да? Привет!

      Паралич от неожиданности.

      Женькин пункт наблюдения безнадежно рассекречен. В дыру просовывается длинный любопытный нос Жозефины; борзая торопливо втягивает в себя запах нового человека. Через мгновение на месте собачьей морды – Наташино улыбающееся лицо.

      – Мы на самом