Лед в твоем сердце. Ники Сью

своя. На ней синие джинсы, облегающие тонкие ноги, а поверх черная широкая длинная худи. В таком образе, конечно, сложно соблазнить парня. Слишком серая и невзрачная.

      Секунда-другая, и Маша замечает меня. Машет рукой, даже улыбается. Ох, ненормальная. Хотя нет, это я с приветом. Зачем пришел сюда…

      – Привет, – здоровается Уварова, когда оказывается максимально близко. Улыбается. Она вообще когда-нибудь грустит? Ах да. Грустила. К черту. Пусть лучше так, чем вопли и слезы.

      – Что за срочное дело?

      – Ну да, с места в карьер. Ладно, сейчас.

      Маша скидывает с плеч кремовый рюкзак с розовыми бабочками. Боже, дите сущее. Роется там какое-то время, а я продолжаю слушать хиты Нирваны от местных исполнителей.

      – Вот! – протягивает мне коробочку с красным бантиком. Теряюсь на мгновенье, потому что подобного со мной еще не было. Девчонки не дарят подарки в коробках с бантиками. Твою мать, нам же не по десять. Смотрю скептично, но рук из карманов не вытаскиваю.

      – Держи, – требует Уварова.

      – Что это? Зачем?

      – Там не бомба, не волнуйся. Я законопослушная гражданка. – Девчонка склоняет голову набок, и несколько прядей падают ей на глаза. Она спешно поправляет их, но руку с коробкой не опускает.

      – Ничего против бомб не имею. Но воздержусь. Оставь себе, мало ли захочешь кого-то грохнуть.

      – Эй, я, вообще-то, сама это сделала. Вот этими руками, – прикрикивает возмущенно Маша. В эту минуту меня посещает странная мысль: когда девчонки настолько нагло и дерзко вели себя рядом со мной? Обычно льются, как родниковая вода, к ногам. Ластятся, пытаются быть обходительными. Следят за языком и осанкой. Уварова же в корне другая. И плевать ей на меня. Удивительно и очень забавно.

      – И это все? Это и есть твое «важно»? Ради этого ты оторвала меня от дел? – тоже повышаю голос, уж чего, а стеснения мне не занимать. Маша наконец опускает руку, затем громко цокает. Будто я ей тут муха назойливая. Совсем охренела. Вот это да! Вот это дерзость. Я ей жизнь спас, а она ведет себя так, словно мы поменялись местами.

      – Ладно, ты прав! – кладет этот проклятый подарок на черное бетонное покрытие, которое создает видимость моста. Затем кидает на меня колючий взгляд с вызовом, как хищник на жертву. Вконец офигела, что ли. – Благодарность от чистого сердца была лишней.

      И ответ мой ей не нужен. Резво разворачивается, делает шаг в сторону. Ненормальная. Проклятие на мою голову.

      – Эй, – зачем-то кричу ей в след. – Как там тебя? Ты…

      – Маша! – через плечо отвечает мне все тем же дерзким голосом. – Меня зовут Маша, а не «эй, как тебя там».

      – Надеюсь, это наша последняя встреча, Маша!

      – Именно так, – спокойно произносит. И уходит. Как ни в чем не бывало. Молча уходит. Я шел сюда гребаных пятнадцать минут, чтобы смотреть на вот этот спектакль? С ума сойти.

      – Ненормальная, – шепчу себе под нос. Цокаю и тоже ухожу. Злость кипит в венах, словно попал в адовый котел. Наверное, там сейчас все сто сорок градусов, а мое тело смогло бы растопить самый большой в