Купание в пруду под дождем. Джордж Сондерс

умолкал на несколько мгновений и снова принимался кричать. Голос его звонко разносился в неподвижном, чутко дремлющем воздухе. Тридцать раз по крайней мере прокричал он имя Антропки, как вдруг с противоположного конца поляны, словно с другого света, принесся едва слышный ответ:

      – Чего-о-о-о-о?

      Голос мальчика тотчас с радостным озлоблением закричал:

      – Иди сюда, чёрт леши-и-и-ий!

      – Заче-е-е-ем? – ответил тот спустя долгое время.

      – А затем, что тебя тятя высечь хочи-и-и-т, – поспешно прокричал первый голос.

[19]

      Второй голос более не откликнулся, и мальчик снова принялся взывать к Антропке. Возгласы его, более и более редкие и слабые, долетали еще до моего слуха, когда уже стало совсем темно и я огибал край леса, окружающего мою деревеньку и лежащего в четырех верстах от Колотовки…

      «Антропка-а-а!» – всё еще чудилось в воздухе, наполненном тенями ночи.

      Сердце истории

      Соображения о рассказе «Певцы»

      Каждый год в начале наших занятий по «Певцам» я спрашиваю своих учеников об их первом отклике на этот рассказ, который считаю шедевром, и в классе воцаряется неловкая тишина. В конце концов кто-нибудь все же произносит:

      – Я вроде как… ну… кажется, не совсем понял, зачем тут все эти отступления.

      Осмелев, подаст голос кто-то еще:

      – Ага, зачем все эти бесконечные физические описания всего живого в радиусе двух миль от Притынного?

      Третий:

      – Рассказ такой медленный. Тургеневу что, действительно необходимо выложить всё обо всех?

      Далее все с облегчением смеются, и мне ясно, что занятия по «Певцам» сложатся как надо.

      Рассказ с закавыкой подобен человеку с закавыкой: он интересен.

      По мере чтения рассказа (вообразим такое) мы тащим за собой тележку, на которой написано: «Всякое поневоле замечаемое» (ВПЗ). Читая, мы замечаем и поверхностные чисто сюжетные штуки («Джульетта, похоже, действительно нравится юноше Ромео»), и кое-что менее броское: особенности языка, скажем («Тонны аллитераций на первых трех страницах»), структурные особенности («Изложено в обратном хронологическом порядке!»), цветовые закономерности, воспоминания о предыдущих событиях или забегание вперед, перемена точки зрения на происходящее. Я не утверждаю, что мы замечаем все это сознательно. Зачастую как раз нет. Мы «замечаем» это телесно, а также благодаря нашему свойству внимания, а бывает, «замечаем» все это лишь позднее, анализируя прочитанное.

      В нашу тележку ВПЗ мы добавляем, скажем так, «ненормативные» особенности излагаемого – особенности, привлекающие внимание к себе тем, что представлены они с той или иной избыточностью.

      Пристально понаблюдайте за своим читательским умом – и увидите, что, стоит столкнуться в истории с чем-либо чрезмерным (ненормативным), как вы вступаете с автором в некие деловые