Вальпургиева ночь. Густав Майринк

оживает и встает. Но тогда он уже – эвли.

      – А что происходит с самим эвли? – спросила явно заинтригованная Поликсена.

      – Тело эвли как мертвое, пока его дух в другом… Я много раз видел факиров и шаманов… Они всегда сидят точно мертвые. Потому что их дух в других… Это называется авейша… Но эвли может делать авейшу и с живыми… Только вселяется в них, когда они спят или в обмороке… Некоторые покойники, которые при жизни обладали очень сильной волей или имели еще и особую миссию в этом мире… могут даже входить в живущих так, что те и не заметят… Но чаще всего они выбирают тела уснувших летаргическим сном… Хотя и бодрствующих тоже… Например, Зрцадло… Что ты так смотришь на меня, Сергей?

      При этих словах русского будто подбросило, и, переглянувшись с челядинцами, он уже не сводил глаз с губ азиата.

      – Нет, нет, мулла. Я просто удивлен.

      – В наших краях, – продолжал рассказчик, – часто бывает так: живет себе человек спокойно, как все, а потом вдруг забывает все на свете и уходит куда глаза глядят. Тогда люди говорят: его телом завладел эвли или шаман… Шаманы – не правоверные, но тоже могут чудодействовать вроде эвли… Авейша не имеет ничего общего с Кораном… Проснувшись поутру, когда мы чувствуем себя какими-то не такими, как вечером, мы со страхом думаем, что в нас вселился усопший, и тогда делаем несколько глубоких вздохов, чтобы освободиться.

      – А чего ради мертвые завладевают телами живущих? – поинтересовалась Поликсена.

      – Наверно, ради наслаждения… А может, чтобы наверстать то, чего не успели совершить при жизни… Или, если они жестокого нрава… чтобы учинить кровавую бойню.

      – Значит, возможно, война…

      – Именно так. Все, что люди делают против своей воли, исходит от авейши… так или иначе… Если они вдруг звереют и бросаются друг на друга, словно разъяренные тигры, думаешь, тут обходится без авейши?

      – А по-моему, они делают это из особого воодушевления, например, какой-нибудь идеей.

      – Но это и есть авейша.

      – Стало быть, воодушевление и авейша – одно и то же?

      – Нет, сначала – авейша, воодушевление – уже следствие… Обычно не замечают, как совершается авейша. Чувствуют лишь воодушевление и потому думают, что оно возникло само собой… Говорю тебе, есть разные виды авейши… Иные люди способны сотворить с кем-то авейшу одной только своей речью. А речь – тоже авейша, хотя и в более естественном виде… Но с человеком, который полагается лишь на себя самого, никто на свете не может проделать авейшу. Никакой эвли и никакой шаман.

      – И ты полагаешь, что эта война – тоже порождение авейши?

      Мулла с усмешкой покачал головой.

      – Или вызвана каким-то шаманом?

      Снова молчаливая усмешка.

      – Тогда кем же?

      Мулла Осман пожал плечами. Поликсена догадалась, что у него нет охоты углубляться в этот вопрос, в чем ее окончательно убедил уклончивый ответ:

      – Лишь тому, кто верит в себя и поступает обдуманно, не грозит авейша.

      – Ты мусульманин?

      – Н… нет, не совсем… Ты же видишь, я пью вино.

      При