Вальпургиева ночь. Густав Майринк

Она пыталась противиться этому ощущению, но оно не отступало, как бы нашептывая ей: «Я вижу живое лицо в окружении каких-то посмертных масок. Возможно, оно пророчески указывает на сходство с моей судьбой, что я уже втайне чувствую». Девушка повторяла про себя эту мысль, хотя боялась ей поверить. Более того, ее ожидало и вовсе поразительное, уму непостижимое открытие.

      Висевший на стене портрет был в некотором смысле ею самой. Подобно зерну в земле – крохотному прообразу еще не развившегося растения, пока не доступному внешним чувствам, но четко выверенному во всех скрытых органических деталях, она с детства хранила этот портрет в себе. Он стал для нее как бы судьбоуказующей матрицей, в которую всеми фибрами врастала душа, покуда не возник точный и глубокий отпечаток.

      И внезапно озарившее Поликсену подсознательное убеждение, что она видит самое себя со всеми еще дремлющими и уже очевидными свойствами, подсказывало ей: портрет прабабки живее всех тех, что жили и живут рядом с ней.

      А самым живым в этом мире кажется человеку он сам.

      Поликсена не знала закона, на котором зиждется вся магия; он гласит: «Если две величины равны и подобны, они суть одно и то же и существуют лишь единовременно, даже если время и пространство илюзорно разделяют их».

      Если бы Поликсена знала это, она сумела бы предвидеть свое будущее с точностью до одного дня.

      Портрет воздействовал на нее так же сильно, как позднее на Оттокара, с той лишь разницей, что не преследовал ее, так как она постепенно срослась, полностью самоотождествилась с ним… И если бы не было на свете живой копии портрета, он не подчинил бы своим чарам Оттокара. Но поскольку образ на полотне был наполнен волшебной силой ее крови, собственная кровь Оттокара вблизи портрета ощущала присутствие живого существа, которое магнетически притягивало его.

      И если Оттокару и Поликсене суждено было потом встретиться в соборе, то потому, что никакая сила в мире не могла помешать этой встрече. По непреложным законам судьбы взошло и созрело то, что давно было посеяно ею. Форма, заложенная в теле, дрогнула, ожила, и семя превратилось в плод. Ничего иного не дано.

      Что общего у мудреца и зверя? Ни тот ни другой не знают чувства раскаяния в содеянном. Такого рода бесчувствие стало обретением и Поликсены, когда в ней одержала победу кровь.

      Невинность мудреца и невинность зверя усыпляют совесть.

      На следующий день после той встречи Поликсена пришла в собор исповедаться, помня вынесенную из стен монастыря истину: она падет замертво, если умолчит о своем грехе.

      Но в глубине души была уверена, что не выдаст своей тайны и тем не менее останется в живых. Она оказалась права и все-таки заблуждалась: то, что до сих пор ощущалось как свое «я», пало замертво, но его место тут же заняло другое «я» – как бы сошедшее с портрета.

      Не случайно и не ради красного словца назвал человек череду поколений своих предков родословным древом. Это действительно ствол дерева, которое после долгого зимнего сна,