Севастопольский конвой. Богдан Сушинский

военного пирога! Иначе в чем тогда заключается высшая справедливость?

      – Как мне сказали, во время пребывания под Одессой моя штаб-квартира оказалась почти напротив батареи, которой командует капитан… – пощелкал пальцами маршал.

      – Гродов. По кличке «Черный Комиссар».

      – Тот самый, который умудрился почти месяц держать плацдарм на правом берегу Дуная?

      – У русских он назывался «Румынским плацдармом».

      – Это правда, что он почти в совершенстве владеет румынским языком?

      – Черный Комиссар считает его молдавским. Но это несущественно. Да, правда, владеет, поскольку не раз доказывал это во время переговоров. В том числе и с полковником Нигрескулом, командиром противостоявшего ему румынского полка, с которым общался по рации, захваченной вместе с румынским радистом.

      Маршал слегка поморщился: слово «румынским» бригадефюрер мог бы и упустить.

      – Так он что, молдаванин?

      – Возможно, какая-то доля крови причисляет его и к этому этносу, – безразлично пожал плечами фон Гравс.

      – Уверен, что причисляет. Сейчас у многих обитателей Транснистрии начнет возрождаться приглушенный годами советской пропагандой зов крови, зов родины.

      – Что дальше? Прикажете своим разведчикам забросить в тыл русских диверсионную группу, чтобы уничтожить этого офицера?

      – Почему… уничтожить? Это не единственное и не самое мудрое решение. Я тоже был окопником, фронтовиком и привык ценить солдатское мужество, от кого бы оно ни исходило.

      – Это делает вам честь, господин маршал, – совершенно искренне молвил барон фон Гравс.

      Бригадефюреру не нужно было напоминать, что во время Балканской войны 1913 года Антонеску уже был начальником оперативного отдела штаба кавалерийской дивизии. Как и о том, что Первую мировую он встретил командиром курсантского эскадрона кавалерийской школы, а в 1919 году чуть было не погиб во время одного из сражений с войсками Красной Венгрии, во время «священной войны» за вечно спорную территорию Трансильвании. Что-что, а досье вождя румынского народа он изучил досконально.

      – Если однажды Черный Комиссар уже пошел на переговоры с румынским офицером, то не исключено, что пойдет на него еще раз. Особенно сейчас, когда дни одесской группировки красных сочтены. Только подводить его к этому нужно деликатно.

      – Замысел понятен, господин маршал. Герой красных, легендарный Черный Комиссар, который, когда вся Красная Армия бежала, сумел высадиться со своим батальоном на румынском берегу и почти месяц продержаться на нем… Не спорю, под пером публицистов это выглядело бы очень воинственно.

      – Любая война требует «воинственных перьев», – проворчал кондукэтор. – С них, собственно, и начинаются войны.

      – А выглядит все таким образом: являясь этническим румыном, Черный Комиссар возвращается в лоно своей родины и продолжает совершать подвиги, теперь уже во имя вождя нации, короля и Великой