Серая невеста Лиллехейма. Николай Ободников

какую-то мерзость прибивает! – крикнул Арне и захохотал.

      – Ему Андеш, скорее всего, сказал! – добавила Дэгни.

      – Андеш? – Дима перевел взгляд на старшего из братьев Нурдли, катившего в этот момент с открытым ртом.

      – Да! Франк сам расскажет! Если захочет, конечно!

      Однако Франк подозрительно сник, и Дима решил, что пояснений так и не дождется.

      Они выехали на портовую Оллевейн с огрызком набережной и слезли с велосипедов. Бухта Мельген в это утро олицетворяла собой душевное волнение. От зеленоватого горизонта к Лиллехейму катили двухметровые зеркальные гребни. Они расшибались о волноломы и качали траулеры, которые так и не вышли на охоту. На причалах толпились озадаченные рыбаки.

      – Села чайка жопой в воду – жди, моряк, другой погоды, – пробормотал Арне с недоумением. – Барометр же спящую кошку показывал!

      Какой-то катер с глупой наклейкой «Ссыкун Посейдон» швырнуло о причал. Швартов лопнул, а в красном суденышке, мгновенно растерявшем весь характер, образовалась течь. Туда с криками бросились рыбаки, пытаясь спасти «Ссыкуна Посейдона». Над галдящими людьми взвились чайки, рассчитывавшие на непонятно какое угощение.

      – Тело сейчас появится, – неожиданно заявил Андеш.

      От этих слов Диму пробрал озноб. Ему представилось, как море выплевывает мертвеца – раздутого, бледного и обязательно в рванье и ракушках, набившихся в уши и волосы.

      Они поехали за Андешем и остановились у безлюдного просевшего пирса, который так и не починили после июльского шторма в прошлом году. Волны сюда все еще доходили, но уже уставшие, почти беззубые. Андеш отбросил велосипед, будто никогда в нем и не нуждался, и повел всех по скользкой лестнице под пирс.

      Под шестой сваей моталось блестевшее тельце. Детеныша тюленя не только вышвырнуло из родной среды, но и насадило на металлический заусенец, образовавшийся после того, как пирс погнуло, а несколько его свай покорежило.

      Все замерли в молчании. Только Тор безостановочно лаял, словно это могло отпугнуть мертвое животное.

      – Вот, – с радостью сказал Андеш.

      – Сам ты «вот»! – огрызнулась Дэгни. – Я бы в жизни не пошла на такое смотреть! Я думала, здесь будет папа-тюлень или мама-тюлениха!

      – А здесь деточка-тюлененок! – поддразнил ее Арне.

      – Заткнись.

      – Деточка, деточка, деточка!

      Арне знал, что сейчас схлопочет, но не мог остановиться. Он бы никому в этом не признался, но вид мертвого детеныша произвел на него сильное впечатление. Такое сильное, что заглушить его можно было только одним способом – оскорбляя и подначивая других.

      Дэгни с криком набросилась на него, и они упали на гальку, мутузя друг друга. Она была покрупнее, как и любая девочка по сравнению с мальчиком-одногодкой, и потому Арне приходилось несладко.

      – Эй, эй, прекратите! – Дима забегал вокруг них, не зная, как подступиться.

      – Оставь их, – бросил Франк, не сводя глаз с тельца. – Сейчас успокоятся.

      Дима отошел на шаг и обнаружил, что драка