Последний поезд на Ки-Уэст. Шанель Клитон

«не следует», мне недосуг. Руби ко мне хорошо относится, но это ее бизнес, и бывали времена, когда Том слишком сильно прикладывался к бутылке и не мог выйти в море или пропивал всю получку, и тогда эта работа спасала нас от голода.

      – Вы готовы сделать заказ? – спрашиваю я, пропуская его замечание мимо ушей.

      – Яичницу с беконом, – отвечает он после паузы. – И черный кофе, пожалуйста.

      Он всегда заказывает одно и то же.

      – Будет готово через несколько минут, – говорю я.

      Я наклоняюсь, чтобы смахнуть со стола крошку, оставленную предыдущим посетителем, – рукав задирается, обнаруживая на коже темно-багровые кровоподтеки.

      А точнее – пять синюшных отметин от пальцев.

      Щеки обдает жаром, я опускаю рукав.

      – Что случилось? – тихим голосом спрашивает он.

      – Ничего, – вру я.

      Он точно не из местных, потому что в Ки-Уэст, похоже, всем известно, что Том Бернер грубо обращается с женой, когда напивается, – и когда бывает трезв как стеклышко, тоже.

      – Вам еще что-нибудь нужно? – Я стараюсь, чтобы голос звучал ровно, и «надеваю» на лицо вежливую улыбку.

      Мне не нужны его советы или сочувствие – толку-то в благонамеренных словах, от которых больше вреда, чем пользы. Муж в семье – голова, по крайней мере, так меня учили. Я – жена Тома, его собственность, и он вправе делать со мной что хочет.

      И ребенок будет его – нравится мне это или нет.

      В ответ на мой вопрос Джон качает головой, дескать, ему больше ничего не нужно, и снова превращается в уже привычного молчаливого чужака.

      Опять брякает дверной колокольчик, и с появлением новых посетителей в помещении становится гораздо тише обычного.

      Женщина, по здешним меркам, выглядит очень элегантно: ее платье наверняка из Парижа или другого шикарного города. Она прекрасна недостижимой красотой, как будто сошла со страниц «Синематографа» или иного голливудского журнала – у нее иссиня-черные волосы, ярко-красные губы и безупречная кожа. Темноволосый мужчина рядом с ней заходит так, будто он – хозяин этого места, она же словно скользит по воде, плывет по течению жизни.

      Прибыли на поезде, как пить дать. Никогда в жизни не видела такого платья, как у нее.

      Они садятся за свободный столик на моей половине, и я направляюсь в их сторону, но перед этим меня опять накрывает дневная греза, и я представляю себе Тома на лодке в море – ветер свищет, волны становятся выше, надвигается шторм, сверкает молния, грохочет гром, и небеса содрогаются в праведном гневе.

      Я на мгновение закрываю глаза и произношу молитву, которая звучит у меня в голове бо́льшую часть моего девятилетнего брака.

      Я молю море прибрать моего супруга, чтобы он больше не вернулся ко мне.

      Глава 2

      Мирта

      – С молоком?

      Я поднимаю глаза на светловолосую официантку, пытаясь сформулировать ответ на ее вопрос.

      Что ты за жена, если не знаешь, какой кофе пьет муж?

      Стоило нам с Энтони