Удивительные истории о ведьмах. Дарья Бобылёва

ведь ты сказала… Лучше умереть, чем одной…

      – Так ведь я теперь и не одна, – улыбнулась Юля.

      Мальчик крепко сжал ее ладонь, напряженно вглядываясь в голубоватый мрак. О чем он думал? Жалел ли, что признался? Как жил все эти годы с ней рядом?

      Она все спросит, все выяснит. Позже. Обязательно.

      …а ведь когда-то никто, кроме него, не был нужен.

* * *

      Сонечка плакала. Пузатая сумка занимала всю табуретку, сверху восседал плюшевый слон. Юля делано улыбалась, большими пальцами ловя крупные прозрачные слезы на Сонечкиных щеках.

      – Я буду приходить, по четвергам и субботам, как договорились! – в который раз пообещала она.

      – Обязательно.

      – И ты должна побывать у нас в гостях! Мама с папой очень обрадуются!

      Юля механически кивала. Родители Сонечки, наверное, очень удивятся, когда к ним домой заявится незнакомая тетка, которую они в первый раз видят. Да и Сонечка, вероятно, забудет о санитарке, с которой провела две недели своей жизни. Таких коротких и таких важных.

      – Звони мне. – Сонечка обняла Юлю, повисла на шее приятной тяжестью. – И я тебе буду звонить. И Дрёмушку не забывай кормить, ладно? Пусть другим тоже снятся хорошие сны!

      Мир вдруг поплыл странными радужными кругами. Юля вроде бы моргала, но никак не могла смахнуть наваждение: палата переливалась, неожиданно громко и звучно запели птицы, лавандовый дух окутал, словно на цветущем лугу. И так ей стало хорошо, так уютно, как в детстве, за тощей спиной Лешего, самого лучшего друга в мире…

      – Спасибо! – прошептала Сонечка, разжав руки.

      Юля кивнула, просто потому, что попробуй она ответить, и слезы брызнули бы. А Сонечка подхватила сумку, вышла из палаты, оставив Юлю одну.

      – Ты спасла ее, – заметил тихий старушечий голос с подоконника.

      Юля оглянулась. Дрёма сидела, свесив ножки в войлочных ботиночках, и ловко перебирала спицами.

      – Да-да, всё знаю, – закивала старушка. – Ей в кошмарах снилось, как она умирает. А сегодня чистенькая проснулась.

      – Я что-то почувствовала, – пробормотала Юля, сама не понимая, отчего дрожит и еле на ногах стоит. Опору бы, опору. – Только что…

      – Да-да, – повторила Дрёма. – Хоть и колдунья, да малехонька еще, чтоб самой смерть отпугнуть. А ты не подвела, вытащила, отвадила от нее черную гадину.

      – Так она… – Юля прижала ладонь к груди, будто там еще тлело Сонечкино колдовство.

      – Тебе ли дивиться? – хмыкнула Дрёма. – Подрастет, окрепнет, глядишь, и отплатит тебе добром.

      Юля растерянно смотрела на незаметно упавшего с сумки слона. Дрёма права – ей ли не верить в волшебство? И все же, когда оно здесь, так близко, встает радугой посреди комнаты, дует в лицо теплым лавандовым ветром…

      – Поэтому она меня помнит, да? – спросила Юля, поднимая глаза на Дрёму.

      Но старушка уже исчезла. Подоконник опустел, и лишь крохотный полосатый шарф зацепился за трещинку.

      Распахнулась дверь – в палату заглянула заведующая.

      – Эй! Вот ты где! – всплеснула