Песня песка. Василий Владимирович Воронков

с кресла, радостно заскрипевшего, освободившись от его веса, подошёл к приёмнику и быстро крутанул регулятор, попытавшись с наскоку поймать нужную волну. Послышался ровный, хорошо поставленный голос. Сад удовлетворенно хмыкнул, присел на край стола и стал аккуратно поворачивать регулятор, избавляясь от шипения.

      – …вчерашнем гулянии собралось почти двадцать тысяч человек! – радостно выпалил ведущий. – Это самое большое…

      – Драапа! – выругался Сад. – Они совсем уже!

      Он попробовал открутить регулятор назад, на волну, по которой рассказывали о несчастных случаях и заболеваниях, но не нашёл ничего, кроме помех, и раздражённо щёлкнул тумблером на крышке приёмника.

      – Ничего не понимаю! – Сад повернулся к Ане. – Как будто вчерашние новости весь день крутят.

      – Да уж, – сказала Ана.

      – Говорят, здесь тоже какие-то проблемы с подстанцией. В некоторых зданиях отключался на время свет.

      Сад слез со стола и прошёлся по комнате. Широкое окно в учительской старательно завесили шторами – комната находилась в восточном крыле, и днём её выжигало солнце.

      Раздался пронзительный скрип – Сад снова уселся в расшатанное кресло.

      – Вообще не представляю, как ты добиралась! Вся твоя линия перекрыта!

      – Не лучший, конечно… – начала Ана.

      Говорить было тяжело – горло воспалилось так сильно, что, казалось, ещё немного, и она начнёт отхаркивать кровь, вместо слов.

      – Я отойду, – сказала Ана.

      Она поднялась, в глазах у неё потемнело, и она ухватилась за спинку стула.

      – С тобой всё в порядке? – спросил Сад.

      Ана улыбнулась.

      – Всё отлично. Слишком резко встала.

      Она медленно, стараясь не показывать вида, вышла в коридор.

      Коридор окутывал лёгкий сумрак – половина потолочных ламп не горела, а единственное окно вдалеке загораживал старый седой шкаф, который кто-то вытащил из класса. Ана шла, касаясь одной рукой стены, как слепая.

      Дышалось в коридоре уже не так легко, как в учительской – воздух был спёртым и пах пылью.

      Ноги подгибались от слабости. Ана остановилась и несколько раз глубоко вздохнула, опираясь о стену. Одна из круглых ламп над головой несколько раз мигнула с противным сухим треском.

      Ана пошла дальше.

      В туалете было светло и прохладно, однако всё портил въедливый запах нечистот. Ана открыла кран и подставила под клокочущую струю руки. Несколько раз промыла лицо.

      У неё закружилась голова, она испуганно схватилась за раковину, руки предательски заскользили по влажной поверхности, но головокружение быстро отпустило.

      Ана вздохнула и посмотрела на себя в зеркало.

      Из-за жёлтого освещения лицо её выглядело выцветшим и уставшим. Следы от зажимов маски – вокруг носа и у висков – покраснели. Ана потёрла воспаления пальцем. Кожа в этих местах истончилась и отзывалась болью даже на лёгкое прикосновение.

      Из коридора полилась странная ритмичная музыка.

      Отрывистые сбивчивые удары – будто