Метро 2035. Дмитрий Глуховский

мчащимся в стену, в землю. – Ничего это не доказывает! Как вы не чувствуете?! Должны быть еще люди! Должны быть еще города! Не можем мы в этой дыре, в этих пещерах быть – единственными!

      – Да хорош ты, Артем! Задрал уже! – не выдержал парень с долгим носом и мелкими глазками. – Всех же разбомбили америкосы! Ничего нет! Что ты страдаешь все?! Они нас, мы их, точка!

      – А если мы и не единственные? – как бы сам у себя поинтересовался Гомер. – Если я вам скажу, что…

      – Лазает туда, как на работу! Сам фонит и других облучает! Труп ходячий! – парень никак не мог остановиться. – Нас еще потравить всех тут надо теперь?!

      – Если я вам скажу, что есть… Выжившие? Если скажу, что сигналы из других городов были? И что их перехватывали?

      – Повтори.

      – Были сигналы из других городов, – твердо сказал Гомер. – Их ловили. Разговаривали.

      – Врешь.

      – Я знаю сам человека, который вел радиообмен…

      – Врешь.

      – А если он сейчас перед вами стоит? Что тогда скажете? – Гомер подмигнул Артему. – А?

      – Что крыша у тебя съехала, дед. Или что нарочно врешь. Врешь ведь? Врешь?!

      Глава 3

      Труба

      На станции потолки были невысокие, под людей. Но перегоны строили не для них: от стены до стены пять метров, и от потолка до пола столько же.

      Далеко, на другом конце метро обитали дикие, верившие, что туннели это ходы, прорытые в тверди Великим Червем, богом, создавшим Землю и родившим из своего чрева людей; а уже люди только потом отреклись от своего Творца, приспособили эти ходы под свои надобности, а вместо Червя построили себе из железа поезда и стали врать себе, что они и были изначально, а никакого Червя не было. Почему бы в такого бога не верить? Он к подземной жизни больше приспособлен.

      Туннели были темные, страшные, они сочились ручейками грунтовых вод, которые в любую секунду могли прорвать чугунную чешую тюбингов и заглотить целые линии. От ручейков шла испарина, и холодный туман не давал далеко проникать свету от фонарей. Туннели не были созданы для человека, это точно, а человек не был создан для туннелей.

      Даже тут, всего в трехстах метрах от станции, было жутковато. Чтобы заглушить шепчущую жуть, люди болтали.

      Костер – недосушенные поленья – немного смолил.

      Туннель, конечно, был живой: он дышал с присвистом, втягивал дымок от костра своими дырявыми легкими с наслаждением, будто курил. Дым вился, улетал вверх и пропадал в заросших трахеях вентиляционных шахт.

      Поодаль книзу стояла дрезина на ручных рычагах, на которой смена сюда и прибыла. До станции – триста метров. Если пойдет кто из северной черноты на ВДНХ, дозор должен принять удар на себя и, если придется, полечь, а на станцию отправить одного человека, «уцелевшего». Предупредить. Чтобы дети успели попрятаться, а женщины чтобы успели взять оружие и вместе с мужьями загородить собой вход.

      Это работало всегда: потому ВДНХ и была до сих пор, два с лишним десятилетия как, обитаема. Но в последнюю пару лет тут кто если и появлялся, то разве по недоразумению. Последняя