Незримое. Ксения Нечаева

посмотри на меня», – подумала она и нахмурившись взглянула на Каролину. Но принцесса увлеклась беседой с одной из своих сопровождающих.

      Яся отхлебнула глинтвейн и откинулась на спинку стула, смотря на спины людей перед ней. Вдруг она увидела, как из-за столика возле сцены встали трое мужчин и отправились к выходу. Яся решила воспользоваться шансом и быстрым шагом пошла к столику, мысленно причитая о том, что никто так и не смог определить механику перемещения человека в пространстве.

      Но пока она двигалась к столику, его уже заняли. Яся отправилась к своему прежнему, но и за ним уже сидели люди.

      – Чудненько, – прошептала Яся.

      По пути к барной стойке Яся столкнулась с мужчиной, смутно показавшимся знакомым, и пролила половину глинтвейна ему на ботинки.

      – Ой, прошу прощения!

      – Ничего страшного, – отозвался тот и, вытащив из-за пазухи волшебную палочку, заклинанием высушил обувь.

      Яся встала возле стойки. Что ж, по крайней мере, отсюда был вид лучше, хоть и придется оставаться на ногах.

      – Не хочешь присоединиться? – окликнул Ясю парень за столиком неподалеку.

      Яся бросила на него взгляд. Парень явно не был местным. Его наряд походил на то, что носят жители Ниобурга – Яся видела изображения их одежд в книгах. Он надел темно-серый плащ поверх синей рубахи и темно-коричневые штаны. У парня были черные волосы и черная же короткая борода, аккуратной формы, словно над ней ни один час работал лучший цирюльник в городе. Ну или парень в совершенстве овладел чарами брадобрея.

      – Садись, у меня свободно, – повторил парень.

      Яся помотала головой и отвернулась к сцене, где, наконец-то появился Желан. В руках он держал овальный ситар, на котором аккомпанировал себе при исполнении баллад.

      – Как я рад оказаться наконец-то на этой сцене. Выступать в столице – это мечта, осуществившаяся на ваших глазах. Сначала я исполню балладу, которую хотел бы посвятить нашему мудрому и великому королю Гремиславу, да прославят боги его имя!

      Бард перебрал струны ситара и начал петь хвалебную песнь. Яся, подняв бровь, следила за каждым его движением. Она представляла выступление Желана несколько иначе. Конечно, его голос и игра были бесподобны, но судя по тому, что рассказывали о его манере выступления, воспевание смелости и доброты короля – это последнее, о чем он мог петь.

      За балладой о короле следовала песня о красоте Иксарда. За ней о подвиге рыцаря во славу королевы. Но горожан это не смущало. Они смеялись, где было нужно, и отчаянно аплодировали.

      Когда бард затянул песню о любви придворной дамы и пекаря, Яся бросила взгляд на парня, который приглашал ее до этого за свой стол. На его лице застыла ухмылка, словно он знал нечто, недоступное прочим. Внезапно Яся решила воспользоваться приглашением.

      – Не против? – спросила она, усаживаясь рядом и ставя на стол наполовину опустевшую кружку глинтвейна.

      – О, нет, конечно.

      – Откуда ты приехал к нам?

      – О чем