Резюме сортировщика песчинок. Любовь Александровна Афоничева

меня?

      – Пока что – исключая.

      Она перекидывает косы за спину и добавляет:

      – Но если ты хочешь, чтобы мы обсудили и такую возможность, мы обсудим.

      – Я, конечно, нежно люблю абсурд, однако сейчас как-то нет настроения участвовать в безумных сценках. Так что, с вашего позволения, давайте меня исключим из подозреваемых. Хотя бы пока что. И, если у вас есть какой-то список, рейтинг – что-то в этом роде, то я бы переместил Лору Афейну в его конец. Опять же, пока что.

      – Почему? – любопытствует Юна.

      – Потому что в ее жилах течет кровь великанов. В смысле она дылда. А единственное, что я успел разглядеть перед тем, как… потерять сознание – это определенно невыдающийся рост того, кто меня подстрелил.

      – И если мы в это верим, а нам, видимо, пока что, придется… Тогда остается шесть человек. Считая ментора Ро, – подводит итог Инхо. – Или даже еще меньше, потому что…

      Но я качаю головой и перебиваю его:

      – Пиджаки тоже умеют считать. И из шести они бы уже наверняка сумели выбрать одного. Или я совсем не понимаю, чему их там учат, кроме как изображать проницательность. Так что я бы не стал исключать возможность, что среди студентов есть мехимерник, скрывающий свой талант.

      – Не каждого ли тестом выявляют? – Белый неожиданно изящно поднимает широкую бровь.

      – Обычно – да. Но мы говорим о личности необычной.

      – Предлагаешь записать в подозреваемые всю Песочницу, включая менторов? – щурится Рур.

      Я привычно пожимаю плечами.

      – Предлагаю не зацикливаться на шести мехимерниках и рассматривать все варианты. Кроме, пожалуй, такого, где я пытаюсь вычислить сам себя.

      Внезапно как будто капель барабанит по металлическому листу – кому-то пришло сообщение на вестник.

      Рур тянется к сумке, вытаскивает кубик, как-то резко смурнеет и говорит:

      – Это Аль. Надо ответить. Я сейчас… Перескажете потом, если я пропущу что-то интересное.

      Инхо треплет его по плечу и провожает взглядом, а потом тянет себя за мочку уха и поворачивается ко мне:

      – Начать все равно логичнее с пяти твоих будущих коллег и вашего ментора.

      – Да я и не спорю. Логичнее. Процедить Ноо на предмет какой-нибудь интригующей мелочи в их профилях, которую пиджаки могли не заметить. Пригласить на чашку меффа. Очень внимательно слушать. Разболтать о себе что-нибудь провокационное… хотя о чем это я – сначала вам придется придумать о себе что-нибудь провокационное, а только потом разболтать. И снова очень внимательно слушать. И…

      – И все это будешь делать не ты? – в мягкой улыбке Венц прячется лезвие. – Спасибо, маэстро пошаговых инструкций. Но мы и без твоих ценных указаний уже пообщались кое с кем из мехимерников. Илья Сансэ извинялся каждый раз, когда чашка, как ему казалось, чересчур громко звякала о блюдце, – раз пятнадцать примерно. А в промежутках между извинениями мы обсудили красоту и удобство новейшей архитектуры, разницу между тремя