Младший сын. Илона Якимова

к нам, о муж и отец, да не умалится жаром вашего гнева на малости наших прегрешений. Особливо несуществующих…

      Взор, которым наградил ее граф, был достоин кисти лучшего живописца. Жалею, что не могу точно его описать. Скажу одно, на любимую женщину, на женщину вообще так не смотрят. Мать никогда не забывала, что снизошла. Отец никогда не забывал, что кровь сыновей выше, чем его собственная. Пожалуй, он и мстил нам ровно за это. И выждал, покуда леди-мать первой покинула холл – ей предстояло управиться со сбором невестиного скарба назавтра. Падчерица и дочь госпожи графини встали было за нею следом, однако отец поднял взгляд от тарелки:

      – Девицы!

      Те снова присели.

      – Джоанна!

      Нота тепла, возникавшая в его голосе, как луч солнца в холодной воде, едва он смотрел на Джоанну, каждый раз меня удивляла. И наполняла завистью нас всех, всех пятерых, готов в том поклясться. Ну, хорошо, кроме Маргарет – та вообще никому не завидовала, святая.

      – Джоанна, поди сюда… вот, возьми! – он вынул нечто из поясного кошеля, протянул дочери. – Мой маленький дар тебе, завтра будет большой… ты станешь леди Ситон, я рад. А ты?

      – Благодарю вас, отец. Как вам будет угодно, отец, – но она лукавила.

      Взгляды, которые Джоанна бросала на Джорджа Ситона, могли каменную стену прожечь. Лорд-адмирал так и понял. И усмехнулся:

      – Джоанна была бы лучшим мужчиной, чем трое вас, взятых вместе, – сказал он сыновьям за нижним столом. – Она одна меня не боится… настолько, что не боится врать. Не так ли, девонька?

      Джоанна улыбнулась, и столько ненависти, столько превосходства на миг отразилось в ее лице… мы могли творить что угодно до тех пор, пока отец говорил о ней – о ней одной – в таком тоне. Ничто бы из наших подлостей не могло бы задеть ее.

      – Ну, я этой суке припомню, – произнес Патрик вполголоса, Уилл согласно кивнул.

      Господину графу доставляло удовольствие стравливать нас между собой, но те двое этого так и не поняли – до самой смерти родителя. Он называл нас – свора. Впрочем, мы такими и были. Девиц же из круга своего неусыпного внимания граф выключал, девицам было достаточно хорошо выглядеть, чтобы заслужить его одобрение, а уж если удавалось чуть-чуть вышивать и читать! Джоанна, впрочем, недурно держалась в седле и еще лучше стреляла из арбалета, умения, заметим, не самые обыденные для благородной девицы.

      – У тебя осталось полдня, – сообщил я вполголоса, – иначе придется иметь дело с Ситоном. В кости ты шире, но рука у него длинней. Да и старше тебя он в два раза.

      Мне прилетело, но я увернулся, Патрик выругался сквозь зубы.

      Однако это привлекло внимание господина графа к нижнему столу:

      – Адам, как там было дело, с тем кабаном? Ваша мать сказала, что его добыл… Джон?!

      Имя мое прозвучало, окрашенное недоверием и брезгливостью.

      – Так и есть, милорд, истинный