Отродье. Егор Михнегер

всем по четыре грибокартошины раздадут!

      Оборванец аж подпрыгнул от счастья, незаметно придвинувшись на расстояние вытянутой руки от одного сторожа и будучи в полутора шагах от другого:

      – Четыре грибокартошки?! Четыре?! Да быть такого не может! Это ж, это же…

      От столь наивного и детского восторга охранники окончательно утратили бдительность, и тут, будто бы задыхавшийся от радости пьянчуга резко ударил ближайшего гнома в подбородок. Мгновенный нокаут. Тело сторожа ещё не успело упасть вслед за откинувшейся головой, а мужчина в лохмотьях уже развернулся и подпрыгнул ко второму охраннику, схватил того за локти, не давая возможности выхватить дубинку, ударил коленом в пах, а когда несчастный согнулся, то добил вторым ударом колена в лицо.

      Опомнившийся Глирик, стоявший дальше всех от драчуна, успел выхватить оружие и замахнуться, но нападавший толкнул в него обмякшее тело товарища. Глирик сразу отбросил мешавшую тушку в сторону, но драгоценные мгновения были потеряны, мужик подставил под удар дубины предплечье. Тяжёлое дерево столкнулось, нет, не с плотью, а с надёжной бронёй, что скрывали лохмотья. Удар получился смазанный и не нанёс напавшему на них гному увечий.

      Возможности нанести второй удар Глирику не дали. Скрывавшийся под личиной оборванца боец подскочил к нему и коротким ударом локтя в голову свалил гнома навзничь. Пещера перед глазами перевернулась и Глирик провалился в забвение.

      Глирик застонал. Вернее, хотел застонать, но вышло нечто больше похожее на мычание. Весь рот был забит противной туго свёрнутой тканью. Осознание кляпа во рту вызвало рвотный рефлекс и с минуту Глирик дёргался в конвульсиях, не в силах вздохнуть, гоняя туда-обратно горькую желчь и благодаря Праотца, что последний приём пищи состоялся полдня назад…

      Голова раскалывалась от боли, правая скула саднила так, будто по ней заехали кувалдой. Морщась, он медленно приоткрыл слезящиеся глаза и испугался, что ослеп, ибо в первые секунды ничего не увидел.

      Вокруг была тьма. В ней угадывалось какое-то движение, даже некая суета, но прошло несколько минут, прежде чем зрачки гнома в достаточной степени расширились и Глирик смог оглядеться. Он сразу понял, где находится и что происходит, и это очень ему не понравилось.

      Наверное, с полсотни гномов, словно стадо кротосвинок, топталось и рылось в Центральном саду, который было поручено охранять Глирику и компании. Гномы грубо срывали недозрелые овощи, спешно выкапывали грибокартошку, нисколько не беспокоясь о наносимом ими ущербе. Скорее, те даже стремились максимизировать урон саду. Оборванные стебли безжалостно отбрасывались в сторону, вырванные с корнем растения почти тут же затаптывались, часть совсем уж зелёных плодов шла в расход, словно целью мародёров было не просто своровать драгоценный урожай, но уничтожить всю растительность подчистую.

      Налётчики сорвали попоны лишь с пары самых крупных светлокамней, и темнота вкупе с постоянным