Отродье. Егор Михнегер

о победит зло, а злой серый волк никогда не придёт. И когда мы сталкиваемся с чем-нибудь омерзительным, наша первая реакция: этого не может быть, произошла ошибка – её допустили мы или, ещё лучше, кто-то другой. Мамам следовало бы рассказывать детям, что в пятидесяти процентах случаев злой серый волк действительно появляется на пороге и выглядит он совсем как мы.

Иосиф Бродский

      Перед вами продолжение романа «Король-Предатель», завершающее дилогию про гномов, выживших после конца света. Первая книга была опубликована не так давно, но если вы чувствуете, что успели забыть её содержание, то рекомендую перейти в раздел Глоссарий в конце книги. Там нет спойлеров, но краткое описание основных терминов и действующих лиц первого романа поможет воскресить в памяти картину событий.

      Идея для продолжения зрела ещё во время написания первой книги, из-за чего та получила открытый финал. Нескольких читателей такой расклад разозлил, но пытаться всем угодить – дело, заведомо обречённое на провал. Для меня было важно логически завершить все сюжетные линии, оставив загадки касательно отродий и внешнего мира. Тайна будоражит сознание, и я надеюсь, вы успели пофантазировать насчёт причин, по которым Король-Предатель стремился не выпускать из города простых смертных. Держу пари, что ваши догадки оказались неверными!

      Эта книга ответит на оставшиеся после первого романа вопросы. Но её суть в другом. Несмотря на то что все персонажи гномы, эта книга – про человечность. Про падения и взлёты души. Про обман, про отвагу. Про общество.

      Некоторые читатели упрекали меня за частые философские отступления и рассуждения персонажей, считая это занудством, но я убеждён, что главное предназначение художественной литературы именно в донесении идей, а не в простом развлечении массового читателя. Да, расслабиться за книжкой тоже бывает приятно, не вся литература должна быть с претензией на заумность. Но если ради популизма всё время идти по пути упрощения, то раньше или позже способность к мыслительной деятельности атрофируется даже у немногочисленной в наше время читающей публики.

      Ни в коем случае не претендую на провозглашение очередной великой истины в последней инстанции, но очень надеюсь, что эта книга побудит вас заботиться о своей информационной гигиене более тщательно. Что гномы, что люди, сильно переоценивают свои способности к критическому мышлению, за что приходится платить крайне высокую цену. Вряд ли эта книга что-то изменит и сделает общество лучше, но авось кто-то станет меньше верить на слово каким бы то ни было авторитетам и начнёт выстраивать свою картину мира более вдумчиво.

      При всём вышеизложенном пафосе, мне кажется, что вторая книга получилась значительно динамичнее. Я сознательно не стал «вылизывать» её до победного – текст получается от этого вычурный, не живой. Устаревших словечек постарался тоже по мере возможности избегать. Закос под церковнославянский слог в публичных речах Пастыря и Безбородого пророка в первой книге поняли единицы, зато критиковали неграмотность «наивного автора из деревни» много и с удовольствием.

      Даже нецензурной брани в диалогах почти не осталось. Правда, добрее книга от этого вряд ли стала. Высокие моральные стандарты и отсутствие мата – вещи, увы, малосвязанные. Детям читать не давать!

      В общем, хватит вступлений. Кому понравилась первая книга, скорее всего, оценят и книгу вторую. Она совершенно другая и в то же время такая же. Потому что суть гномов и людей не меняется, но лишь раскрывается под новым углом.

      Приятного чтения!

      Пролог

      Полотно истории пестрит заплатами, его многократно штопали и перевязывали, чтобы подогнать под разных людей, засовывали в кромсалку-сушилку цензуры, чтобы превратить в удобную для запудривания мозгов пропагандистскую пыль.

Терри Пратчетт

      Он умирал. Умирал мучительной, страшной смертью. Тело изогнулось дугой, глаза готовы были вырваться из орбит, сведённые судорогой пальцы буквально вгрызались в землю. Яростный вопль сменялся бульканьем, затем стоном, переходил в пронзительный визг и вновь перерождался рычанием. Искажённое лицо перекосилось до такой степени, что было неясно, как челюсти ещё удерживаются на положенной законами анатомии месте. Как было неясно и то, за счёт чего в «приманке» всё ещё теплится жизнь.

      Вывалившиеся из развороченного живота гнома кишки пульсировали, шевелились, словно были мерзким живым существом. Сухая глинистая почва жадно впитывала кровь, что непрерывным потоком покидала бренное тело, от напряжения трещали суставы, но раненый гном упорно продолжал извиваться в агонии.

      Зловещая тень вырвалась из груди умирающего, метнулась по кругу: раз, второй, третий. Скорость, с которой та двигалась, была феноменальной, глаз обычного смертного мог различить лишь мелькание чего-то большого и тёмного. Особо зоркий мог заметить две красные линии. Мог догадаться, что те на самом деле были следом от светящихся глаз невообразимого существа. Мог… Вопить и корчиться, сходя с ума от боли.

      Судорога отпустила изогнувшегося дугой гнома, он опал и обмяк, блаженно