Квест. Юрий Каранин

сколько ни прикидывал, не мог понять, как себя из лодки выкинул. Сначала с поверхности промочить горло пристраивался, – не получилось. Волей-неволей пришлось черпак мыть. А чего там мыть? Прополоскал, – и выплеснул. С этого непонятки и начались. Вернее, закончились. Не заметил, как черпак за макинтош зацепился, да, так, с размаху, ополоски выплеснул, и себя вместе с ними. Из лодки. Далеконько от лодки оказался. Ему бы за лодку хвататься, а он «по-бабьи» к берегу поплыл.

      Выплыть-то выплыл, и потом долго провожал глазами перевернутую кверху дном лодку. И полушубок, естественно. Провожал, пока не понял, что еще немного, и сам домой не попадет. А когда понял это, сделал и новое открытие: лес почему-то оказался на другом берегу, и, в лучшем случае, придется возвращаться до переката, но он не был уверен, что найдет в себе силы перейти реку по перекату, коий уже и не перекат вовсе, а метр глубины, к его счастью, обязательно найдется. И все-таки выбор не велик, но оба в одну сторону.

      *

      – Ты чего тут разлегся? – Голос, как бы, знаком. – Ты жив хоть? – Петрухе пробуждаться никак не хотелось: только-только ведь согрелся, а тут, вставай и снова на ветродуй выползай.

      «Вот паразиты. Завтра же у меня выходной».

      Придется, хочешь-не хочешь, вставать.

      – Витаха? А ты чего здесь делаешь? —

      – Да, вот бревно выловил. Домой чалю. – Витаха Журавлев склонился над Петрухой. – А лодка где?

      – Лодка? Моя?

      – Не моя же. С бодуна что ли? Ты же за полушубком ездил?

      – За полушубком? – Конечно, это ненадолго, а Петруха, – удивительно, – но даже вспотел.

      – Ох, и не спрашивай. Похерил я и лодку, и полушубок. – И, уже ни капли не жалея себя, невесело пошутил. – Жду вот теперь, когда перекат обмелеет, чтобы до мамки добраться.

      – Погодь, а не твоя это за Большим омутом застряла?

      – Может быть. – Пожал плечами Петруха. – Только тебя и просить боюсь. Темнеет больно быстро.

      – На моторке-то? Если поспешаешь, вмиг управимся.

      *

      А ведь и ладно, что Витаха его увидел. Надоело лодке на приколе стоять, – и она спокойненько так уже покачивалась на вольной глади.

      И полушубок не пошел ко дну: зацепился упаковочным шпагатом за сидение, – и спокойно так дожидался хозяина.

      На моторке-то под деревню доплыть – минутное дело.

      – В гору-то один доберешься? С полушубком-то? Или тебя проводить? А то смотри, провожу. Время еще позволяет. – Витаха взвесил на руке, передавая сверток. – Не сильно, кажется, и намок. Все равно, ты там полушубок-то, как следует, развесь на вешалах, а иначе ссохнется, – и не растянуть будет. И не хаживать тебе в нем будет. Понял? Ну, давай, будь здоров. Мне еще одно бревно заарканить надо. Смотри, какое ладное плывет.

      Петруха еще и полгоры не поднялся, а Витаха уже скрылся за поворотом.

      Что ни говори, а прав Витаха. В полушубке особой