Маленький отель на Санторини. Юлия Набокова

с густыми черными косами до пояса, поразительно похожа на меня…

      – Ты на нее очень похожа, – добавляет Филомена, – на свою йайа.

      – Йайа – это «бабушка» по-гречески, – объясняет Ирина.

      Затем старая женщина что-то спрашивает, глядя на меня с живым любопытством.

      – Она хочет знать, есть ли у тебя жених или муж, – говорит Ирина и с улыбкой добавляет от себя: – Извини, не я это спросила! Хотя мне тоже интересно.

      – Мужа нет. Есть жених, – признаюсь я.

      Старушка довольно кивает, потом хмурится.

      – Она спрашивает, почему он не приехал с тобой? – переводит Ирина.

      – Работа, – я с улыбкой развожу руками, делая вид, что меня это нисколько не задевает.

      Филомена качает головой и недовольно цокает языком.

      – Она говорит, – объясняет Ирина, – нельзя отпускать такую красавицу одну так далеко – могут увести!

      Я смущенно смеюсь и внезапно вспоминаю художника, оставшегося на террасе моего отеля. Интересно, он уже ушел?

      Из глубины дома выныривает Яннис, неся полупустой поднос со сладостями, плавающими в меду.

      – Пахлава и катаифи! – Ирина довольно хлопает в ладоши. – Как хорошо, что сейчас не сезон. А то летом туристы разметают наши сладости подчистую, и мне ничего не достаётся. Идем, попробуешь!

      Она снова тащит меня к столу, хотя я уже не могу есть.

      – Ты должна попробовать хоть одну штучку! – настаивает Ирина, накладывая мне сладости.

      Я сижу за столом среди шумных греков, ем медовую пахлаву, болтаю с Ириной, ловлю на себе внимательный теплый взгляд Филомены и чувствую себя счастливой. Я рада, что приехала на Санторини, узнала больше о своей греческой семье, познакомилась с их замечательными соседями, которые приняли меня как родную.

      В конце ужина я благодарю семью Янниса за радушие, и довольные греки пьют за мое здоровье:

      – Йаммас!

      На прощание Ирина сует мне бумажный пакет с пирожками.

      – Это тиропита, съешь на завтрак!

      Мы обнимаемся, как сестры.

      – Забегай завтра поболтать! Расскажу про отель и про твою бабушку, – предлагает Ирина.

      – С удовольствием! Спокойной ночи, Ирина.

      – Калинихта, – по-гречески отвечает она. – Это «доброй ночи» по-гречески.

      – Калинихта, – улыбаюсь я, пробуя на вкус это новое для себя слово. Сладкое, как пахлава. – Мне нравится!

      Глава 10

      Первым делом, вернувшись в бабушкин отель, я проверяю террасу. Ушел ли художник? И только толкнув дверь и оглядев пустую террасу, понимаю, что расстроилась, не обнаружив его здесь. Хотела бы я посмотреть на картину, которую он тут нарисовал. Ну что ж, видно, не судьба.

      Задерживаюсь на краю террасы, чтобы полюбоваться ночным пейзажем. В лунном свете все кажется другим. Домики белеют в темноте, подсвеченные звездочками огоньков. Ветер доносит плеск моря, тихие голоса, звон бокалов и женский смех – где-то на террасе по соседству сидят туристы и любуются на ночное море. У кого-то романтический