Мертвая зыбь. Юхан Теорин

Кант. Думаю, он встретил Нильса Канта в тумане.

      Герлоф уставился на Эрнста с удивлением, но тот был совершенно серьезен.

      – Думаю, так оно и было. Думаю, Нильс Кант шел домой с моря, не знаю уж, что он там делал, и опять…

      Вот и все, что в тот раз сказал Эрнст. Он думает то, он думает это… Одна из очередных историй – из тех, что рассказывают друг другу в сумерках, – но Герлофу она почему-то запала в голову. Он надеялся, что в ближайшее время Эрнст зайдет и объяснит, до чего он докопался.

      Герлоф рассеянно листал свои записи. Мысли попадались куда реже, чем деловые заметки, а листов осталось совсем мало.

      Он захлопнул тетрадь. Сидел у стола и смотрел на покачивающиеся вершины берез на фоне темного неба, немного напоминающие паруса в ветреный день. Мимо медленно плывет эландский берег, всего-то темная полоска на горизонте, а если проложить курс поближе, можно различить и спускающиеся к воде тропинки, и деревья, и рыбацкие хижины… он попытался вызвать в памяти эту картину, но тут зазвонил телефон.

      Герлоф даже вздрогнул – настолько резким показался звонок в вечерней тишине. Он не торопился брать трубку: всегда пытался по звонку угадать, кто звонит. Часто угадывал, но на этот раз уверенности не было.

      Он взял трубку после третьего сигнала.

      – Давидссон.

      Молчание.

      Но кто-то там есть, линия открыта. В телефонном кабеле тихо шуршат электроны, или что там у них шуршит в эти новые времена. Тот, на том конце провода, наверняка тоже слышит это шуршание, но молчит.

      И Герлофу кажется – он знает, кто звонит.

      – Это Герлоф, – опять представляется он. – Я его получил. Если ты насчет сандалика…

      Шуршание электронов. Или это чье-то дыхание?

      – Несколько дней назад получил по почте.

      Молчание.

      – Думаю, это ты мне его послал. Зачем?

      Молчание, молчание…

      – Где ты его нашел?

      Герлоф поплотнее прижал трубку к уху, и вдруг ему показалось, что все вокруг исчезло – и он оказался в бескрайнем космосе, полном загадочными шорохами. Или ночью в открытом море.

      Через полминуты на том конце кто-то тихо прокашлялся и повесил трубку.

      3

      Старшая сестра Юлии Лена Лундквист покрутила в руке связку ключей, оглянулась на сестру, окинула ее взглядом и снова уставилась на машину. Их общую машину.

      Маленький красный «форд-фиеста». Не новый, но лак прекрасно сохранился, а летней резине нет и года. Машина стояла у въезда на красную кирпичную виллу в Торсланде. Дом принадлежал Лене и ее мужу, Рихарду. Большой участок. Моря из окон не видно, но близость его несомненна: в воздухе пахнет солью. Из дома донесся громкий смех. Значит, дети дома.

      – Собственно, я… не знаю… когда ты в последний раз сидела за рулем?

      Лена скрестила руки на груди. Она по-прежнему крутила ключи указательным пальцем.

      – Прошлым летом, – робко сказала Юлия и тут же разозлилась на себя. Какое ей дело! – Не забывай, что это и моя машина… наполовину.

      С моря подул холодный влажный ветер. На Юлии была только тонкая