Мертвая зыбь. Юхан Теорин

у вас там погода на Эланде?

      – Холодно и пасмурно, – сказал Герлоф. – Я сегодня даже не выходил из дома.

      Он опять замолчал. Юлия перевела дыхание.

      – Почему ты звонил? Что-то случилось?

      Он ответил не сразу.

      – Да… кое-что случилось… Но я ничего точно не знаю, – поспешно добавил он. – Не больше, чем раньше. Но кое-что случилось.

      И я ничего не знаю, подумала Юлия. Прости нас, Йенс.

      – А я-то думала… что-то новое.

      – Я все время об этом думаю. Нам надо кое-что сделать.

      – Сделать? Зачем?

      – Чтобы идти дальше… Можешь приехать? – быстро добавил отец.

      – Приехать, чтобы идти… очень заманчиво. Когда?

      – Как только сможешь. Ты можешь понадобиться.

      – Я же не могу просто так сорваться и ехать. – Она постаралась, чтобы этот аргумент прозвучал достаточно веско.

      А собственно, почему бы и нет? Она надолго на больничном.

      – Скажи хотя бы, в чем дело.

      Отец долго молчал.

      – Ты помнишь… ты можешь вспомнить, как он был одет в тот день?

      В тот день…

      – Да…

      Она сама одевала Йенса утром того дня. Только потом сообразила, что одела его по-летнему, хотя на дворе была уже осень.

      – Короткие штанишки, желтые… и красный хлопковый свитерок, – сказала она. – С Фантомом. Он ему достался от двоюродного брата, знаешь, такие картинки, которые можно переводить утюгом на ткань…

      – А обувь?

      – Сандалии… Коричневые кожаные сандалии на черных резиновых подошвах. Ремешок на правом оторвался, у большого пальца, на левом тоже еле держался… у него всегда так к концу лета. Я пришила – не покупать же новые, за зиму вырастет…

      – Белыми нитками?

      – Да, – быстро ответила Юлия и тут же задумалась. – Да… мне кажется, нитки были белые. А что?

      – Старый сандалик лежит у меня на столе. Правый. Ремешок пришит белыми нитками… По размеру как раз на пятилетку. Говорю с тобой и смотрю на него.

      У Юлии закружилась голова. Она прислонилась к разделочному столу, чтобы не упасть.

      Герлоф продолжал что-то говорить. Но она положила трубку на рычаг и вдавила ее что было сил.

      Номерок в очереди… скоро выкликнут ее имя.

* * *

      Минут через десять она подняла трубку и вновь набрала номер Герлофа. Он ответил после первого же сигнала, словно дожидался ее звонка.

      – Где ты его нашел? Где? Герлоф?

      – Это все не так просто… Ты же знаешь… я теперь не так легок на подъем, Юлия. И с каждым днем все хуже и хуже. Потому-то я и прошу тебя приехать.

      – Не знаю… – Юлия закрыла глаза, прислушиваясь к таинственному телефонному молчанию. – Не знаю, смогу ли я…

      Она увидела себя. Вот она идет по каменистому берегу, осторожно поднимает маленькие белые косточки и прижимает к груди…

      – Может быть, может быть, может быть…

      – Что ты помнишь?

      – Помню?

      – Что ты помнишь из… того дня? Что-то… что-то особенное? Прошу тебя, подумай.

      – Помню, что Йенс пропал. Он…

      – Я говорю сейчас не о Йенсе. Что