Обеты молчания. Сьюзен Хилл

минут восьмого.

      – Слишком рано.

      – Мам, Пейдж говорит, что десять минут восьмого – это слишком рано.

      – Ну, перенести ты все равно уже не сможешь.

      – Ой, помогите.

      Больше, больше всего! Тушь, блестки, блеск для губ. Нарисованные татуировки. Значки с надписью «Клэр выходит замуж».

      Семь. Семь тридцать.

      – Боже милостивый! – сказал ее отец, с опаской обходя толпу девушек в холле. – Не подходите ко мне, от меня воняет маслом! – И, уже направляясь в душ, добавил: – Хорошо проведите время, девочки. И ведите себя прилично!

      Половина улицы вышла, чтобы посмотреть на лимузин. Белый. Черные окна. Шампанское. Конфетти. Шофер.

      – Ведите себя прилично!

      – Будьте хорошими девочками!

      – Будьте осторожны!

      Лимузин развернулся, медленно и вальяжно, посреди улицы. Перед ним останавливались автомобили. Сигналили. Мужчина слез со своего велосипеда. Овчарка от возбуждения чуть не сорвалась с поводка.

      Шампанское.

      – За тебя, дорогая.

      В машине они осыпали ее розовыми лепестками, спрятанными под юбками и в карманах, весело хихикая и глядя сквозь затемненные окна на Лаффертон.

      Он ждал два часа. Спокойно. Ни о чем не беспокоясь. Иногда поглядывая в отверстие в нескольких дюймах левее одного из заколоченных окон. Доски на окнах изъели черви, и они растрескались. Он не взял с собой ничего поесть, единственную банку газировки он уже допил, как следует смял и убрал в карман.

      Было тепло. Комфортно. Он был начеку. В боевой готовности. Он был напряжен, но не нервничал.

      Время от времени он прохаживался по чердаку туда и обратно.

      Сначала было тихо, но через полчаса или около того улица снаружи начала оживляться. Клуб «Севен Эйсес» открывался в восемь. Флуоресцентные и неоновые лампы горели снаружи и освещали плакаты и вывески. Тротуар переливался синим и зеленым. Лица были оранжевыми. Он просчитал все до секунды. Достал винтовку из потайного ящика за потолочными балками. Оставил одну панель снятой, чтобы быстро вернуть ее на место. Зарядил.

      Встал на позицию. Обзор был отличный. Можно было попасть в оленя в трехстах ярдах. Даже больше.

      Он ждал. Только сейчас его сердце начало биться сильнее. Как и должно. Но он был невозмутим. Его рука была тверда.

      Белая машина подъехала к ступенькам перед клубом, отражая мелькающие огни – то синие, то зеленые, то розовые, то золотые. Дверь открылась, и они стали выходить оттуда, смеясь, дразня друг друга и размахивая руками.

      Клэр Пескод.

      Она вся была у него на виду.

      Он целился в сердце.

      Но прямо в эту секунду девушка в глупой ковбойской шляпе споткнулась и подалась вперед.

      Пуля задела ковбойшу, прежде чем попасть в Клэр, но не в сердце, не чисто.

      Крики снаружи становились все громче.

      Хаос.

      Но не здесь.

      Здесь он медленно поднялся, спрятал ружье, поставил на место панель, уверенно, легко пробежался по сломанным стропилам, нырнул