Монах Ордена феникса. Александр Васильевич Новиков

руки и ноги в неудобной для живого позе.

      – Развели вы костерок, козлы – проскрежетал зубами Альфонсо незнакомому трупу. Потом у него от боли закружилась голова, а потом он утонул в блаженном мраке.

      5

      Свет прожигал глаза через маленькое, зарешеченное окно высоко под потолком, освещал на каменном полу четыре квадрата—остальная часть помещения терялась во мраке, который в купе с запахом гниения и фекалий казался твердым, а от жгучей боли спины и шеи еще и колыхался. Альфонсо долго соображал, где находится, кто ползает по его спине и лицу, что колет в щеку и откуда такой странный запах гнилой травы, пока медленно, кое как собрав в кучу разрозненные, бегающие в голове мысли, понял, что находится в темнице. По спине бегают блохи, куда же без них. В щеки колет солома, кстати, не первой свежести. Он попытался передвинуть голову, чтобы лечь поудобнее, и тут же осознал, что нуждается в громком крике от боли, в чем не смог себе отказать.

      – Он очнулся, – сказал мужской голос где то над ним, – скажи его высокопреосвященству.

      – Будет сделано, – голос, который это ответил, судя по грохоту ног в гулком коридоре, быстро убежал.

      – Не к добру это, – подумал Альфонсо, и с этих самых пор зарекся спасать кого то королевской крови, хоть для этого и не нужно было бы пошевелить даже пальцем.

      Вторично зарекся он спасать кого бы то ни было и тогда, когда двое стражником потащили его по коридору казематов, спускаясь по винтовой лесенке все ниже, в самый ад. От боли Альфонсо периодически терял сознание, и в последний раз очнулся уже на столе, когда его окатили холодной водой, лишенный возможности двигаться, зато способный созерцать темный, закопченный потолок, с висящими на нем ржавыми крючьями, на одном из которых висело что то чёрное и засохшее-то ли оторванный язык, то ли тряпка.

      Пыточная. Руки и ноги разведены в виде креста, на котором повесили мессию Агафенона – Кералебу, привязаны по углам стола крепкими веревками.

      – Здравствуй, честной брат, – сказал Бурлидо и физия его появилась в виде черного силуэта в поле зрения, заслонив потолок.

      Альфонсо не ответил. Сначала потому, что хотел прокричать стандартную фразу, типа “Какого черта меня связали? ”, но ответ напрашивался сам собой – месть, а потом ему вдруг пришла светлая мысль изобразить горячечный бред, поскольку, если бы он был в добром здравии, то что бы он не сказал, все бы кончилось казнью. Допросная работала эффективно, все, кто сюда попадал, признавались во всех смертных грехах, даже в тех, которых не существовало в природе, в любом случае.

      Альфонсо изобразил самый бессмысленный взгляд, который смог, открыл рот, пустил слюну.

      – Демон!! – заорал он вдруг со всей силы, глядя на Бурлидо, так громко и неожиданно, что двое стоявших позади священника подпрыгнули, – демон, изыди, бес!!

      Альфонсо дёргался на веревках, временами подавляя приступы рвоты, головокружение, и с жуткое желание поскорее умереть,