Похищенный. Катриона. Роберт Льюис Стивенсон

вы завтра этого Колина, а что толку? Они тотчас пришлют нового управляющего.

      – Да, друг любезный, в драке ты молодец, только кровь в тебе, по всему видно, вигская.

      Он проговорил это, казалось, спокойно, но в его презрительном тоне чувствовалось столько желчи и злобы, что я поспешил переменить разговор, с удивлением заметив Алану, что, в то время как Горная Шотландия наводнена войсками и охраняется, точно осажденный город, ему и ему подобным удается беспрепятственно проникать вглубь страны и без труда из нее выбираться.

      – Все гораздо проще, чем ты полагаешь, – сказал Алан. – Предположим, что открытый склон холма – это дорога. Но дорога может пролегать всюду. Если видишь на пути караул, обходи стороной. И потом, всюду найдутся дома друзей, и к твоим услугам если не дом, то овин, стог сена. Наконец, запомни: когда в народе говорят, что страна наводнена войсками, то это не более как образное преувеличение. Солдат занимает на земле ровно столько места, сколько занимают подошвы его сапог. Мне довелось однажды поймать превосходную форель под самым носом у часового, а он стоял в трех шагах, на другой стороне ручья. Как-то раз я сидел в вересковых зарослях почти рядом с караульным и, поверишь ли, разучил песенку, которую тот насвистывал. Она довольно мила. Вот, послушай.

      И Алан стал насвистывать мне мелодию.

      – А потом, – продолжал он, – теперь не те времена, что в сорок шестом году. В стране воцарилось спокойствие. Впрочем, чему удивляться, когда у всех поголовно от Кинтайра до мыса Рат отобрали оружие. Правда, умные люди кое-что в соломе на крышах себе припрятали. Да, Дэвид, интересно знать, надолго ли это спокойствие. Думаю, что не надолго, коли такие люди, как Ардшиль, томятся в изгнании, а Рыжий Лис и его шайка попивают вино и притесняют бедных людей. Хотя трудно сказать за народ, чтó он вынесет, а чего не стерпит. Разве разъезжал бы сейчас Колин по разоренному краю, найдись у нас хоть один удалец, который всадил бы в него пулю.

      Алан замолк и погрузился в раздумье. Долго сидел он в молчании, и с лица его не сходила печаль.

      К портрету моего друга остается добавить, что Алан весьма искусно играл на разных музыкальных инструментах, в особенности на волынке, почитался меж своих соотечественников незаурядным поэтом, прочел на своем веку несколько книг, английских и даже французских, метко стрелял, недурно удил рыбу и в совершенстве владел кортиком и кинжалом, не говоря уж о шпаге. Что же касается его недостатков, то они сразу бросались в глаза, я знал их наперечет. Но худший из них – ребяческую обидчивость, склонность затевать по любому поводу ссору – при мне он всячески в себе подавлял, вероятно памятуя схватку в каюте. Мои ли доблестные заслуги были тому причиной или же то обстоятельство, что я стал свидетелем его доблести, его удали, несравнимо больших и поистине удивительных, – что именно, не могу сказать, ибо Алан, ценя высоко отвагу в других людях, все же восхищался ею преимущественно в самом себе, восхищался отвагой Алана Брека.

      Глава 13. Крушение

      Был