Заметки о моем поколении. Повесть, пьеса, статьи, стихи. Фрэнсис Скотт Фицджеральд

прервал я его наконец. – Скажите то же самое еще раз, очень медленно, по-английски; я не все понял.

      – Его зовут Антре, – попыталась помочь мне дочка.

      – Это не важно, – взвился я. – По-французски он говорит очень плохо.

      В конце концов нам удалось уяснить, что снаружи дожидается гувернантка-англичанка, пришедшая по объявлению, которое мы накануне поместили в газете.

      – Попросите ее подняться.

      Через некоторое время в комнату вплыла рослая томная особа в шляпке с рю-де-ля-Пэ[59]; мы попытались принять вид, исполненный достоинства, хотя все еще сидели в постели.

      – Вы американцы? – осведомилась она, усаживаясь с тщанием, исполненным укоризны.

      – Да.

      – Как я поняла, вам требуется няня. Вот к этому ребенку?

      – Да, мадам.

      (Мы пришли к выводу, что перед нами некая высокородная дама, близкая ко двору, временно попавшая в стесненные обстоятельства.)

      – У меня богатый опыт, – проговорила она, подходя к дочери и безуспешно пытаясь взять ее за руку. – По сути, у меня есть все навыки медсестры. Я благородного происхождения и никогда не жалуюсь.

      – На что не жалуетесь? – уточнила жена.

      Претендентка сделала рукой некий невнятный жест:

      – Ну, например, на питание.

      – Подождите, – сказал я, глядя на нее с подозрением. – Прежде чем продолжить разговор, я хотел бы спросить, какое вы собираетесь попросить жалованье.

      – У вас… – Она помедлила. – Сто долларов в месяц.

      – Но вам не придется готовить, – уверили ее мы. – Только присматривать за ребенком.

      Она встала и с изысканным презрением поправила боа из перьев.

      – Тогда посоветую вам найти няню-француженку, – сказала она, – раз уж вы люди такого сорта. Она не будет открывать окна по ночам, ваш ребенок никогда не узнает, как по-французски «ванна», однако ей достаточно будет платить десять долларов в месяц.

      – Всего хорошего, – сказали мы хором.

      – Я согласна на пятьдесят.

      – Всего хорошего, – повторили мы.

      – На сорок – и я буду стирать детские вещи.

      – Нам вас и даром не нужно.

      Когда она закрывала дверь, гостиница слегка вздрогнула.

      – Куда тетя ушла? – поинтересовалась дочка.

      – Она охотится на американцев, – ответили мы. – Посмотрела в гостиничном реестре, и ей показалось, что рядом с нашей фамилией написано: «Чикаго».

      При дочке мы всегда стараемся проявлять чувство юмора – она считает нас самой остроумной из всех известных ей супружеских пар.

      После завтрака я отправился в парижское отделение нашего американского банка за деньгами, но едва я туда вошел, как пожалел, что не остался в гостинице или как минимум не вошел через задний ход, потому что меня, похоже, узнали и снаружи начала собираться огромная толпа. Толпа все росла, я уже подумал, не подойти ли к окну и не произнести ли речь, однако потом решил, что от этого

59

…в шляпке с рю-де-ля-Пэ… – Rue de la Paix («улица Мира») – улица в центре Парижа, знаменитая дорогими ювелирными магазинами и домами моды. (Примечания А. Б. Гузмана).