Последний вздох Аполлона. Наташа Ридаль

большинство писем – подделки, – Найтли сделал паузу, чтобы вдохнуть аромат каберне-совиньон. Пригубив вина, он обвел глазами слушателей. – Я был знаком с одним из руководителей расследования, инспектором Эбберлайном. Он показывал мне письма и даже одолжил одно, чтобы я его опубликовал. Я сделал с него копию, которую и отнес Эбберлайну, а оригинал оставил себе. Никто не заметил подмены.

      – Разве это не преступление, братец? – воскликнула Кэтрин.

      – Тот клочок бумаги не представлял интереса для полиции. Они полагали, что настоящий Джек написал всего несколько писем. Так, в одном он предупреждал, что убьет сразу двух женщин, что действительно произошло тридцатого сентября. Другое было приложено к посылке, в которой оказалась отрезанная почка. Я же, просмотрев письма, сумел распознать другой повторяющийся почерк. Я убежден, что ряд писем отправил в полицию Потрошитель номер один, и листок, который я храню как талисман, исписан его рукой.

      На целую минуту в салоне воцарилась тишина. Потом Кэт спросила почему-то шепотом:

      – Ты возишь это письмо с собой?

      – Всегда. Я верю, что однажды разгадаю тайну Джека. Это письмо принесет мне удачу.

      – Я бы не отказалась на него взглянуть, – произнесла Лючия чуть дрогнувшим голосом.

      Найтли достал из кармана фрака сложенный листок пожелтевшей бумаги.

      – Прошу.

      Забирая письмо, певица коснулась его пальцев и, будто нарочно, на мгновение удержала в своих. Калверт отдернул руку, точно ее ошпарили кипятком. Лючия развернула листок, но ее глаза, внезапно потемневшие, казалось, смотрели куда-то сквозь строчки. Она отложила письмо. У Мити невольно закралось подозрение, что ее интересовал не столько «талисман», сколько сам Найтли.

      – Вы позволите? – спросил Холлуорд, протягивая руку. В отличие от Лючии, в его глазах искрилось неподдельное любопытство.

      – Почему ты никогда не рассказывал мне об этом? – Кэтрин, прищурившись, взглянула на Калверта, пока Дюпон подавал десерт – пасту из засахаренных каштанов со взбитыми сливками.

      – Разве тебя когда-либо волновало что-то кроме собственных прихотей? А меж тем ты могла бы гордиться братом: в своих расследованиях я всегда на шаг впереди полиции.

      – А вот и нет, – мстительно возразила девушка. – Или ты уже забыл про того француза, что прошлой весной открыл отель в центре Лондона? Как же его звали? Отар? Таро? Не важно, – тут же отмахнулась она. – В его отеле ограбили баронессу Эддерли, и ты написал статью, в которой обвинил в краже хозяина-француза. Разве это не тот случай, когда твое хваленое чутье тебя подвело?

      Митя густо покраснел, чувствуя, что поведение Кэтрин вышло за рамки приличий. На лице Шабо читалось явное волнение. Лакей и портье обменялись многозначительными взглядами, словно говоря: когда светские манеры забыты, господа ничем не отличаются от нас, простых смертных. А Кэт всё не унималась:

      – После твоей статьи кто-то поджег отель. Мистер Таро задохнулся в дыму, спасая своих постояльцев. А на следующий день полиция