Катарина. Кристина Вуд

и горя не знала! – восторженно сообщила Танька. – Так що говори за себя, Лëлька!

      – Ну, не знаю, мне нравилось жить в нашей деревне, – призналась Ася, беззаботно пожав плечами. – Я со всеми с удовольствием дружила и общалась. Мы ходили на мероприятия, гуляли, вместе собирались поступать в институты…

      – Вот именно! Тильки дружила, а пахать в колхозе, не пахала! – тут же отозвалась Лëлька.

      – Мы с сестрой с четырнадцати лет пахали в поле, – сообщила я. – Помогали больной матери справляться с тяжелыми нагрузками, чтобы она не надорвала спину. Пахали и никто из нас не жаловался. А по поводу пропаганды, так она везде есть. На верхах должны быть уверены, что ты за родину до последнего биться будешь.

      – Яка ти, Картуся, всегда знайдешь що сказати! – упрекнула Ольга, укоризненно взмахнув указательным пальцем. – Знаешь чому ви с сестрою не жаловались? Та тому що життя иншого не знали!

      – Хочешь сказать, после войны здесь останешься? – с недоверием спросила я, с подозрением сощурив веки.

      – Тю, а шо такого? – удивилась Лëля, прижав ладонь к груди. – Выйду замуж за немца, и буду жити-поживати, та горя не знати!

      – Да тебе, простой советской девке, немцы жизни не дадут здесь! – воскликнула я.

      Ольга раздраженно махнула рукой в мою сторону как от надоедливой мухи, и как ни в чем не бывало продолжила общипывать курицу.

      – Катька, у тебя есть сестра? А що ти молчала? – удивилась Тата, оглянувшись в мою сторону. – Неужто вас разлучили?

      Я опустила голову и громко выдохнула, стараясь не разреветься об одном упоминании Аньки.

      – Нас привезли сюда вместе, но ее увели на работы в прачечную, – призналась я, молясь, чтобы голос не дрожал.

      – Та ти що?! Господь с тобой! – воскликнула Татьяна, прикрыв губы ладонью. – Когда мы приехали сюда, родных не разделяли. Либо всей семьей на производство, либо по одному на фермы.

      Я отстраненно пожала плечами, продолжив гипнотизировать взглядом картофельные очистки в металлическом ведре.

      – А ти що за ней не пошла? – поинтересовалась Оля.

      – Представитель прачечной сказал, что заплатил за определенное количество человек и больше ни одного брать не намерен, – сообщила Ася, спасая меня от участи пересказывать события того страшного дня.

      Я благодарно кивнула ей, и подруга расплылась в добродушной улыбке. Спустя какое-то время молчаливой работы, я набралась смелости задать девчатам вопрос, который интересовал меня все эти месяцы.

      – Девочки, кто-нибудь из вас в курсе что за болезнь такая загадочная у Áртура? Я все никак не решаюсь спросить у фрау.

      – Мы и сами не знаем, – призналась Тата, пожав плечами. – Не наше это дело.

      – Та шизофреник он обыкновенный! Еще и шибко избалованный! – коротко заключила Лëлька. – У нас в деревне була парочка таких мужиков дивакуватих, так от них все шарахалися. Один був уж очень агресивний, чуть що за топор хватался, а другий наоборот був блаженний какой-то. Черт разберет, що у них в голове