Семь причин влюбиться в мужа. Татьяна Абалова

Зачем лишний раз выставлять себя и Трир глупышками?

      Глава 2. Мой любимый Теодор

      С Тео мы познакомились на балу.

      В Итаре шестнадцатилетние девушки впервые выходят в свет на Карнавале Цветов. Торжественное событие, к которому готовятся чуть ли не за год. Разучиваются танцы, шьются платья, к цвету глаз и оттенку кожи подбираются ткани и драгоценности. Все должно быть нежного цвета, чтобы показать невинность тел и помыслов.

      Наряды дополнялись небольшими букетиками, которые крепились к атласной ленточке на шее или на запястье. Один из выбранных цветков давал дебютантке на время бала имя. Никакой Виолы или Трир. Я – горделивая Лилия, а моя кузина – розовый Пион.

      Я отличалась от остальных красавиц, прибывших на бал, только блеском короны. Для принцессы она обязательна. Венец, сплетенный из нитей платины и золота, являл собой образец «садового искусства» – в центре каждого цветка сиял драгоценный камень, а на лепестках висели бриллиантовые росинки. Никаких рубинов. На Карнавале Цветов красный считался вызывающим цветом.

      Как же я ждала этот вечер! Не отпускало чувство, что со мной непременно произойдет что–то необыкновенное, чудесное. Просто не могло не произойти! От волнения накануне бала я уснула за полночь, а утром Пинчи отчаялась меня добудиться. Лишь волшебное слово «бал» заставило разомкнуть глаза.

      – Все придут люди как люди, лишь наша принцесса явится с опухшим лицом. Хороша же будет Лилия! Лучше бы сразу назвались болотной кувшинкой, – ворчала служанка, прикладывая к моим глазам тряпицы, смоченные в отваре из хиндийской травы.

      – Куда? – вопрошала она вечером, где–то за час до торжества, когда поймала меня за подол на пороге – так мне не терпелось окунуться в праздник. Она задрала пачку нижних юбок, чтобы показать, в каком виде я бегу на бал – в домашних туфлях с меховыми помпонами. – Вы бы еще босиком отправились!

      И вот, наконец, я была готова. Шла до зала, замирая от счастья и больших надежд. Сердце билось в такт музыке.

      В ярко освещенном, украшенном цветами зале кружились пары, давно миновавшие шестнадцатилетний рубеж. Время дебютанток еще не пришло. Оркестр находился на втором этаже – своеобразном внутреннем балконе, к которому вели лестницы сразу с двух сторон. Маэстро Бурвиль находился в ударе, и его палочка мелькала так быстро, что, казалось, он разгоняет невидимых пчел. Музыканты раздували щеки, заставляя духовые инструменты порождать нужные ноты, самозабвенно пиликали скрипки, стонала виолончель, и все вместе они создавали на удивление нежную мелодию. Все желающие посмотреть на дебютанток с высоты балкона рисковали оглохнуть.

      Бал по традиции открывала королевская чета. Тут и там мелькали пышные платья дебютанток, слышался смех. Я, стоя рядом с пустующим троном отца, заметно волновалась. Вдруг меня никто не пригласит? Или оступлюсь в танце? Или отвечу невпопад? Волнение по пустякам юности присуще. Еще, как назло, опаздывала Трир, и я чувствовала себя под взглядами гостей как выставленная напоказ кукла. Кто–то специально