Чудо-чадо и чудовище. Татьяна Любимая

мужчины. Или мужчины были, а шепотки касаются только моего уродства?

      – Надеюсь, по вашей репутации не ударит мое присутствие здесь? – мягко прощупываю почву.

      – Как говорила одна известная актриса в советском фильме "У меня такая безупречная репутация, что меня уже давно пора скомпрометировать".

      Класс!

      – Любите советские фильмы?

      – Больше, чем современные. Нам сюда.

      Мы останавливаемся у одной из площадок. Воспитательница спряталась в тени беседки с книжкой в руках. Дети, предоставленные сами себе, кто в песочнице копается, кто лазает по вкопанным в землю крашеным шинам, кто бегает, прыгает, о чем-то разговаривает с соседом по группе. В общем, жизнь муравейника кипит под жаркими летними лучами вечернего солнышка.

      Я высматриваю маленькую блондинку, но меня она заметила раньше.

      – Чудо–о–вище–е! – радостно орет на всю площадку Марина.

      Ее крик отображается от стен здания, расширяется вверх и в стороны, набирает обороты. Акустика здесь как в горах, и мне кажется, я слышу эхо. Девочка между тем бежит ко мне, распахнув руки.

      На автомате делаю шаг назад, намереваясь на полном серьезе дать деру.

      Елена хватает меня за руку.

      – Стоять!

      Выкручиваю кисть и сам сжимаю пальчики Лены. Не вырывается. Притягиваю ее чуть ближе к себе, прячу буквально плечо за ней. Хоть какая-то защита.

      Марина тем временем подбегает, обхватывает меня за ноги, задирает голову.

      – Я знала, что ты придешь, а мне не верили! – визжит восторженно.

      – Привет, Марина, – приятно поражен восторгом девочки. – Не смог тебе отказать в твоей просьбе.

      Девочка тут же отпускает мои ноги, разворачивается к мгновенно окружившему нас племени. Складывает руки на груди, выпячивает животик. Выдвинув одну ножку вперед, постукивает пяточкой воинственно.

      – Ну, – прищуршись, окидывает группу довольным взглядом, – теперь убедились, что у меня есть мое личное чудовище?

      Ответом ей служит тишина. Дети, разинув рты и хлопая глазенками, пялятся на меня как на какую–то диковинку.

       Слон на выставке

      – Чувствую себя слоном на выставке, – наклоняюсь к Елене и говорю ей громким шепотом.

      – Я предупреждала, – также шепотом отвечает девушка.

      Тишина вокруг нас напрягает. Дети замерли, как куклы на витрине, только ресницами хлопают. Глаза расширены, рты открыты, слюни текут. А я растеряно перевожу взгляд с одного ребенка на другого. Поначалу они кажутся все одинаковыми, но спустя некоторое время нахожу отличия – цвет одежды,  волос, форма головы, наличие зубов.

      Вижу, как, почуяв неладное с подопечными отпрысками, оторвавшись от книги, к нам бежит воспитательница. Женщине лет за сорок. Немного полноватая, с добрым круглым лицом.

      – Елена Владимировна, добрый вечер, ой, здрав… – и обрывает приветствие на полуслове, глянув на меня. Знакомая реакция постороннего человека на мое лицо.

      – Сейчас она тоже замерзнет, – снова наклоняюсь к спутнице.

      Елена