Жаркий сезон. Пенелопа Лайвли

– и ничуть не удивляется. Принимает эти реинкарнации без вопросов и целиком уходит в сонную реальность материнских тревог или раздражения. Утром в первые секунды она чувствует легкую растерянность от того, что видит взрослую и чужую Терезу, одновременно и до мелочей знакомую, и в каком-то более глубоком смысле неведомую. Тереза – человек, которого Полина знает и лучше, и хуже всех: глубина незнания обусловлена самой интенсивностью знания.

      Полина вновь замечает реальный мир за окном. Ветер колышет поле – волны тени бегут по молодой пшенице. Все вокруг – импрессионистский этюд. Деревья – зеленые факелы, старая живая изгородь в конце сада – целая палитра красок от бежевой через лимонно-желтую и салатовую к охристой, ржаво-бурой и малиновой. Каждый новый распустившийся лист расширяет общую гамму. Последние две недели весь мир лучится и переливается.

      Весна в этом году запоздала. В апреле была еще зима, земля коченела от холода. Медленно, неохотно по изгородям поползла зеленая дымка, терновник окутался белой изморозью цветков. А к концу месяца температура резко пошла вверх. Полина ловит себя на том, что уже не может вспомнить, как выглядит зимний пейзаж. Не может вызвать его в памяти так, как вызывает прежние воплощения Терезы. Казалось бы, отсюда следует вывод, что земля эфемернее человека, а это, очевидно, не так. Полина думает о ложной неизменности «Далей», об их сгинувших обитателях.

      Она берется за письмо, и тут звонит телефон.

      – Это я, – произносит Хью в трубке. – Мешаю?

      – Мешай на здоровье. Я все равно отлыниваю от работы.

      – Не надоело тебе еще в деревне?

      – Здесь весна, – отвечает Полина. – Кукушки, цветы. Все такое.

      – У нас то же самое. Сегодня я проезжал на автобусе мимо Грин-парка, там очень симпатично. Когда собираешься в Лондон?

      – Наверное, скоро. Надо иногда заглядывать в квартиру. Только не говори, что соскучился.

      – Конечно соскучился, – возмущается Хью. – Ты никогда раньше не удирала на все лето.

      – У меня работы выше головы. Приезжай ты на денек-другой.

      – Мм… может быть.

      – Хью, – говорит она, – что с тобой? Ты закоренелый горожанин. Пугаешься, если на шаг сойдешь с асфальта. Итак… что происходит?

      Хью Фоллет – букинист. Он большой и неуклюжий седеющий брюнет с круглым розовым лицом, в толстых очках, которые всегда хочется с него снять и хорошенько протереть. Полина привязана к нему больше, чем к кому-либо из своих знакомых.

      У Хью есть магазин и свое дело. Еще у него есть дом в Хенли, где он живет с женою, Элейн. У нее что-то с головой – какая-то психическая болезнь, превратившая ее в инвалида. У этой болезни нет названия. Элейн не бывает на людях и не принимает гостей. Не может путешествовать. Она почти не выходит из дома, где живет, укрывшись в коконе своего невроза.

      Если кто-нибудь заглядывает к Хью – что случается крайне редко, – Элейн уходит к себе в спальню. Она не берет телефонную трубку. Когда Хью нет дома, включен автоответчик.

      Когда