Южная кровь. Владимир Колычев

потерял. Амнезия у парня. Только ты не радуйся, это пройдет.

      – А я радуюсь?.. Ты видишь, что я радуюсь?

      – Я вижу, что тебя не в те степи занесло. Спокойно здесь без тебя, а как ты появляешься, так и начинается…

      – Я Стенькина твоего и пальцем не тронул.

      – Откуда ты его знаешь?

      – Откуда я его знаю… Ну, виделись, – замялся Варшавин.

      – Где виделись? Когда?

      – К Майе мы подплыли…

      – Подплыли? – усмехнулся Родион.

      – Подошли, – поправил начальника Леон.

      – Майя на пристани стояла, там, у своего дома. Ну я спросил… А я должен тебе рассказывать? – вдруг скривился Варшавин.

      – Должен. – Родион смотрел в глаза Глеба пристально, с чувством непоколебимой уверенности в своих силах.

      – Стенькин этот в больнице?

      – С черепно-мозговой травмой. И в твоей форме.

      – Мы с Майей разговорились, а тут этот Стенькин. Она увидела его, закричала – на него, на меня. И ушла. А Стенькин матом на меня выругался.

      – И ты затаил обиду?

      – Да я больше его и не видел.

      – Когда это было?

      – Позавчера.

      – А вчера ты снова с Майей говорил?

      – Ну да, встретил случайно в станице.

      – Случайно? И здесь ты случайно? – Родион кивком указал на яхту.

      – А это не твое собачье!

      – Значит, и пальцем Стенькина не тронул?

      – Нет.

      – Я тебе не верю.

      – Да мне все равно.

      – А надо, чтобы я поверил. Надо Стенькину память вернуть. Отправь его в Москву, пусть профессора ему память вернут… Или боишься?

      – Да не трогал я твоего Стенькина!

      – Пусть он сам это скажет.

      – Я и сам могу память вернуть, – глянув на яхту, с усмешкой сказал Варшавин.

      – Перемотать назад? – правильно понял Глеба Родион.

      Действительно, яхта была оборудована и сигнализацией, и системой видеонаблюдения. Сигнализацию, возможно, забыли включить, но камера должна работать независимо от нее.

      Варшавин смерил Родиона нарочито-небрежным взглядом, как будто решал, можно ему подняться на борт или нет. Наконец, разрешая, кивнул.

      – Можно перемотать запись даже при тебе.

      И снаружи яхта казалась большой, и внутри просторная. На первой палубе вместительная кают-компания, за ней спальня с широкой кроватью. Лестница вела в нижние каюты, и там наверняка все в цветах красного дерева. Роскошь просто потрясающая. И все это могло принадлежать Лере. А она выбрала маленький саманный домик и работу в затхлой районной больнице. Но ведь все могло измениться в любой момент. Лера еще могла повернуться к нему лицом.

      Варшавин плеснул себе в хрустальный бокал немного виски, Родиону даже не предложил. Сам вывел на экран изображение с видеокамер. И действительно, Стенькин попал в кадр. Вчера в шестнадцать десять поднялся на борт яхты и пропал в ее недрах. Минут через пятнадцать после этого появились Варшавин и Леон. Один остался на яхте, другой спустился по трапу. Потом тишина. Стенькин появился в двадцать пятнадцать, было уже темно, но у пристани горел фонарь, да и прожектора