Странные вещи. Эли Браун

что он вот-вот снова уйдет в себя.

      – Скажи хотя бы, где она похоронена? – настаивала она. – Разве я не имею права знать, где покоится моя мама?

      Клевер думала, что отец резко одернет ее, но, когда он нарушил молчание, она услышала усталый шепот.

      – Хватит с нас и этого, простого мира. Кувшина, чтобы держать в нем воду. Иглы, чтобы продергивать нить. Они вполне хороши. Не становись собирательницей диковин, Клевер Элкин.

      Клевер соскребла пальцем изморозь с Ледяного Крюка. Еще год назад девочка расплакалась бы от разочарования и обиды, но сейчас ее взгляд был устремлен на диковину. Она вспомнила, что надо глубоко подышать, чтобы сдержать слезы.

      – Обещай мне, – попросил Константин.

      Клевер до крови прикусила щеку.

      – Обещаю. – ответила она.

      – Что ты обещаешь?

      Теперь слезы все-таки полились.

      – Обещаю не собирать диковины.

      Клевер сделала последнюю попытку.

      – Кроме этой, одной. Она уникальная – чудесная!.. – Ей не хватало слов.

      – Как ты собираешься от нее избавиться?

      Отец не оставил ей возможности возразить, не оставил выбора. Только она, наконец, нашла что-то свое – дверцу в мамин мир, к разгадкам. И вот отец захлопывает ее. Запирает. Ему нужно все контролировать, даже ее мечты.

      Клевер открыла рот, но гнев душил ее.

      Она схватила Ледяной Крюк – диковина ужалила ладонь холодом. Занеся его над головой, как оружие, она размахнулась и что было сил бросила вперед. Блеснув в воздухе, Крюк упал в озеро.

      – Теперь ты доволен? – буркнула она сквозь зубы. – Он пропал навсегда! И другого мне никогда не найти.

      – Очень на это надеюсь, – мягко сказал Константин.

      Наклонившись, он потрепал дочь по руке, но она отпрянула и подавила всхлип. Константин терпеливо ждал, когда она возьмет себя в руки. Он был терпелив, как каменная статуя, – и так же бессердечен.

      На солнце набежала тучка, и озеро стало темно-оливковым.

      – Ты, конечно, проголодалась, – улыбнулся Константин и пришпорил лошадь, направляя ее в сторону их дома.

      Клевер помедлила, глядя на круги на воде – там, где утонуло ее сокровище. Вместе с ним исчезли все ее надежды. Она вытерла глаза и стала догонять отца.

      – Мы заслужили плотный ужин, – сказал он. – На одних булочках с изюмом ты не продержишься. Завтра съездим, проверим, как поживает наш новорожденный.

      Лошади бежали резво, спеша к овсу и стойлам.

      – Что мы дадим роженице, чтобы поддержать ее после потери крови? – спросил он.

      – Настойку вербены, – пробормотала Клевер и пониже надвинула шляпу, чтобы скрыть слезы.

      – Из тебя еще может выйти хороший врач, – улыбнулся отец.

* * *

      Лесной воздух охладил пылающие щеки Клевер. Еще не слыша мельничного колеса, она почувствовала неповторимые запахи дома: сосновых стружек, копченой рыбы и дрожжевых пышек вдовы Хеншоу.

      На мост они поднялись уже ближе к полудню. Мельничное колесо весело крутилось в высоких водах реки, впадавшей