От Белгорода до Кенигсберга. Воспоминания механика-водителя СУ-76 1941—1945 гг.. Юрий Прибылов

событий в тот период. Так ли это или нет, но сейчас я не могу припомнить, как я оказался в птицесовхозе на окраине Нового Оскола в семье научного работника Тутонова Андрея Васильевича.

      Вспоминаю только отдельные эпизоды, какие-то отрывки: кто-то везёт меня, шатаясь, иду по пыльному разграбленному городу, по улице идут в трусах немцы и орут свой марш; женщина с хорошим добрым лицом, большой сад, домик, очень скромная комната, мягкая постель. Кто скажет, что может в жизни сравниться с сердечностью и как, чем её измерить?

      В жаркое и суровое лето 1942 года, когда сотни тысяч жизней завертелись в водовороте грандиозных событий, когда многие обыватели думали только о себе, как бы уцелеть при немцах, как бы прожить, когда маленький кусочек хлеба стоил неимоверно дорого, когда по пыльным дорогам шли сотни таких же как и я – добрая русская женщина Бредихина Елизавета Александровна с большим и чутким сердцем заметила среди остальных меня и поняла, что я сильно болен, что только её помощь спасёт меня и, не задумываясь, повела меня к себе. А как она и её муж ухаживали за мной! Заставляли пить порошки и сырые яйца (где только брали), измеряли температуру, следили, что бы лежал и ещё многое, многое, что можно назвать двумя словами – сердечная забота! Через неделю вылечили меня: что тут больше подействовало – порошки или такое внимание ко мне, как к родному и любимому сыну? Трудно сказать: наверное, и то, и другое, но всё же мне, кажется, что последнее сыграло большую роль. В период моей болезни я не знал, что немцы забирали всех ребят моего возраста и куда-то отсылали. Когда мне стало немного лучше, ко мне подошла Елизавета Александровна и сказала:

      – Если к нам придут немцы, – ты наш сын. Ехал к нам из Воронежа, в дороге тебя захватило немецкое наступление, заболел, с трудом к нам добрался. Всё понял? Если поймут или догадаются немцы, что ты не наш сын – заберут тебя.

      Через год (3. 8. 43г.), уже из полковой танковой школы я писал отцу и писал в Н. Оскол в птицесовхоз проф. Тутонову, которому я обязан спасением моей жизни.

      «В семье этого профессора, которая состоит из его и его жены, я летом 1942 г. скрывался от немцев, когда в дороге заболел злокачественной ангиной. Он меня вылечил, и я у него отдохнул с неделю. Когда сейчас, т.е. весной я проходил Н. Оскол, был принят им как сын», а маме писал (12. 11.43г.): «Писал в Н. Оскол проф. Тутонову, но они, наверное, уехали в Москву сыновьям». Вот так летом 1942 года окончился мой первый «побег» от наступающих немецких воск. Возвратился в Корочу в подавленном состоянии».

      Второй побег от наступающих немцев

      Прошло несколько недель, как наши войска освободили

      г. Белгород от немецких оккупантов. Был чудесный весенний мартовский день. Воздух насыщен парами оттаивающей земли и так чист, что все лучи солнца и отражения от талой воды, как бы растворились в нем, а поэтому кругом очень ярко и всё, на что ни посмотришь, окрашено в радостные весенние краски – всё блестит, всё сочно. Весна в третьем военном году