Пусть идет снег (сборник). Лорен Миракл

в очках, песочного цвета волосы и пивной животик. Да, и еще он был одет в фольгу. С головы до ног. И даже шапочка у него была. Из фольги.

      Чувак-в-фольге сел через стул от меня, не тронув газету со стаканчиками, и приветственно кивнул мне, прежде чем я успела уйти.

      – Как самочувствие? – спросил он.

      – Могло бы быть и получше, – честно ответила я. Я не знала, куда мне смотреть – на его лицо или на серебристо-блестящее тело.

      – В такую ночь по улицам не ходят. Плохая ночка.

      – Угу, – сказала я, сфокусировав взгляд на его блестящем животе. – Плохая.

      – Буксир не нужен?

      – Только если поезд оттащить.

      Он задумался. Когда кто-то не понимает, что ты шутишь, и задумывается над твоими словами, всегда становится неловко. И тем более если этот кто-то одет в фольгу.

      – Поезд слишком большой, – наконец ответил он, мотнув головой. – Буксир – не вариант.

      Дон Кин тоже мотнул головой и посмотрел на меня, словно говоря: «Уходи, пока не поздно, меня уже не спасти».

      Я улыбнулась и попыталась проявить внезапный и всепоглощающий интерес к меню. Мне казалось, что я непременно должна что-нибудь заказать.

      Я снова и снова пробегала по меню глазами, как будто не могла выбрать между вафельным сэндвичем и картофельными оладьями с сыром.

      – Угощайся кофе, – сказал Дон Кин, подойдя ко мне и протянув стаканчик. Кофе подгорел и ужасно вонял. По-моему, он был из каких-то древних запасов, но сейчас было не время привередничать. – Ты с поезда? – спросил он.

      – Ага, – сказала я, указав на окно. Дон Кин и Чувак-в-фольге обернулись, но снова поднявшаяся метель скрыла поезд из виду.

      – Не, – повторил Чувак-в-фольге, – буксир – это не вариант.

      Он поправил свои манжеты из фольги, чтобы подчеркнуть сказанное.

      – А это помогает? – спросила я, решив наконец заговорить об очевидном.

      – Чего?

      – Ну, эта штука. Ее ведь бегуны носят после марафона?

      – Какая штука?

      – Фольга.

      – Какая фольга? – спросил он.

      После этих слов я решила пренебречь вежливостью и пересела подальше от Дон Кина и Чувака-в-фольге – к окну, рама которого дрожала под напором ветра и снега.

      Где-то далеко Шведский Стол был в самом разгаре. Вся еда уже стояла на столе: жуткие окорока, несколько индюшек, тефтели, картошка, запеченная в сметане, рисовый пудинг, печенье, четыре вида соленой рыбы…

      Другими словами, звонить Ною сейчас было не время.

      Правда, он просил позвонить, когда я доеду. А дальше этого кафе я уже не доеду никуда.

      Поэтому я все-таки позвонила ему, и звонок тут же был отправлен на автоответчик.

      Я не решала заранее, что и каким тоном скажу, и оставила короткое и, наверное, совершенно непонятное сообщение в стиле «смешно, ха-ха». Я сказала, что застряла в незнакомом городе, у автострады, в «Вафельной», с мужчиной, одетым в фольгу. Только повесив трубку, я поняла, что он подумает, что я очень странно пошутила и к тому же совсем не вовремя