Жорж Милославский. Конец эпохи. Юрий Ра

ты соскучился, Милославский! Какой же ты идиот! У нас же тогда могло всё иначе сложиться.

      – А оно нам надо, иначе? Ты девушка импульсивная, можешь сотворить что, поддавшись чувствам.

      – Ну я же не дура! – чуть не сказал, что не уверен, но успел поймать свой язык как мангуст змею. И вообще, я не собираюсь говорить, что позвал её просто убить лишнее время до рандеву с Петром.

      – Кого из наших видел после Школы?

      – Вот её – киваю на стену. А там как раз Женькино фото.

      – Ой! Это Женька! Здорово! Везет вам, вы рядом живете, можете встречаться. Это ты её засунул в фотосъемку? – громкий и возбужденный голос школьницы начал привлекать посетителей.

      – Давай отойдем, неудобно, уже люди оборачиваются. – но получилось еще хуже.

      – Смотри, это ты! – и опять громким голосом.

      – Ну я, проект весь не без моего участия вышел. А еще Онегин в него подпрягся.

      – НАШ Онегин?

      – Не знаю, насколько он ваш, но тот самый.

      – Молодой человек, это же вы на фотографии? Вы там помогали?

      – Нет, я организовывал историческую часть.

      – Здорово, такой молодой и уже организатор. А можно с вами сфотографироваться тут?

      – Нет, здесь темно и висит знак «не фотографировать».

      – Жора, эдак у тебя скоро автографы брать начнут. Слушай, а можно тут буклетик стащить?

      – Зачем так сложно? Их продают.

      – Купи мне буклет! Купи-купи-куп-и-ииии!

      – А потом мороженое?

      – А потом мороженое после выставки. О, тут на пятой страничке есть кадр с тобой. Девкам покажу своим – вот с этим на выставку ходила по приглашению, уписаются. Или не поверят.

      – Ты же уже взрослая девушка, как ты можешь позволять себе хвастаться перед другими комсомолками своими знакомствами?

      – Опять начал про комсомолку? Я тебе еще прошлый раз не простила. Смерд, ты пренебрег мною!

      – Я не пренебрег, я испугался, что придется жениться. А я еще молод, я только жить начинаю!

      – Кому ты нужен такой жених? Дерёвня!

      – Вот тебя трудно понять – то «девки уписаются», то «дерёвня». Сложные вы люди, особи противоположного пола. Как в том фильме «Должна быть в женщине какая-то загадка, должна быть тайна в ней какая-то».

      – Красиво сказано, что за фильм?

      – «Чародеи», не вышел еще. Жди, под новый год покажут.

      – А ты тогда откуда знаешь?

      – Дык, дерёвня у нас маленькая, все про всех знают.

      – Врешь опять небось! Сам сочинил и приплел.

      – И какой мне резон так подставляться, чтоб кто-то потом имел возможность сказать, что Милославский врал?

      – У тебя самомнение раздуто до неприличия. Ты настолько самовлюбленный тип, что даже врать тебе неудобно. Как так можно, Жорж?

      – Я себя очень уважаю, тут ты права. Быть всегда честным трудно, но мы трудностей не боимся.

      – Кто мы?

      – Комсомольцы. Ты же не врешь, как и я?

      – Угу. Особенно про родственников из Пензы. И про домашку. И про тебя. Ой.

      – А поподробнее, что ты про меня не врешь?

      – А