Жорж Милославский. Конец эпохи. Юрий Ра

Первый же мой взгляд на ноги присутствующих. Опытному человеку он многое скажет. Мне сказал: не разуваемся, все в туфлях, в тапках никого. Полы паркетные не идеального состояния. Ковров на полу нет. Значит, часто гости заходят, как там в песне: «Заходите, друзья! Мои двери открыты!» Угадал, квартира совсем не коммунальная, хотя раньше и могла быть такой. В восьмидесятые годы некоторые деятели уже начали потихоньку расселять коммуналки и всякими правдами и неправдами превращать их в отдельные квартиры. Главная сложность и статья расходов не с отделкой, а с документальным оформлением. Количество комнат пока не знаю, но потолки зачетные, выше трех метров. Раз зашли без стука, демократично, то и хозяин не вышел встречать. Догадываюсь, что дверь приоткрыта с таким расчетом – чтоб не скакать за каждым гостем.

      Вечеринка в фуршетном стиле, народ дрейфует по квартире, пара столиков с закуской и напитками. Подходи, наливай себе сам, закусывай. Никаких тостов, никаких обязаловок по опрокинутым рюмкам – я такой формат приветствую. Знакомиться тут тоже со всеми необязательно. Тут или тебя познакомят, или сам завяжешь с кем беседу и познакомишься, если будет интересно. Не вижу Ротару, а так хотелось закрутить… шучу. Не на велосипеде же к ней подкатывать.

      – Ага! Этого молодого человека я сегодня видел! И на стене, и на фуршете, получается един в двух лицах!

      – На стене не я висел.

      – Как так?

      – На стене висело мое изображение, а меня пока вешать не за что. Во всяком случае, пока ничего не доказали.

      – Отлично! Замечание принимается. Фёдор.

      – Жорж.

      – Жорж, чем занимаетесь в жизни?

      – Учеба, спорт, литераторство, общественная работа.

      – «Отличница, спортсменка, комсомолка»?

      – Дайте угадаю… это цитата?

      – Федя, отстань от юноши. Ему и так неловко среди взрослых. – ухоженная женщина потянула за локоть бородатого дядьку в кожаном пиджаке.

      – Спасибо, сударыня! Вы спасли меня от этого вербального монстра.

      – Вербальный монстр? Шикарно! Я еще не слышала такого выражения.

      – Вы, Жора, умеете пользоваться языком.

      – Угу, я им марки облизываю, когда на конверты клею. Вот раздумываю бросить эпистолярный жанр и пойти в юмористы. Конкуренции только боюсь.

      – Такой молодой, и вдруг чего-то боится? Не верю вам, Жорж!

      – Таки я и не боялся раньше. Прихожу в Москонцерт, мол готов выступать с эстрады с монологами. А мне сразу: ви из наших?. Я сразу в несознанку, нет, я монологи читать буду. А мне: а чьи ви монологи будете читать, наших авторов? Свои, говорю – С какого я стану платить кому-то, если и сам написать могу. Таки ви из наших… А фамилия ваша? Милославский, говорю. Они: уже сменил, умный юноша. Аркадий Исаакович за вас уже хлопотал, вы же Костя. Я шо, таки похож на Костю?! Хлопнул дверью и ушел. А возвращаться неудобно, попросят куртку кожаную обратно принести. Я вас умоляю, там не куртка, одно название. Мне за нее двести рублей только и дали.

      К концу монолога в комнате стало чуть более людно, чем вначале. Кто-то