По ту сторону нуля. Хаим Калин

кивнул и, перекинувшись с абонентом несколькими предложениями, попрощался. Некоторое время он крутил в руках телефон и, казалось, осмысливал недавний разговор. Наконец он «вернулся домой», посматривая то на Чарли, то на ручные часы. Хотел было нечто сказать, но его опередил цэрэушник:

      – Пока ты, Алекс, общался с этим силовиком, меня то и дело подмывало надавать тебе по шее – настолько ты казался безответственным и иррациональным, причем с живописнейшими прибамбасами. Первому встречному и поперечному ты раскрываешь то, что при неблагоприятном повороте может стоить тебе головы. Ко всему прочему, пользуешься стилистикой, у двух третей населения находящей отклик противоположный, ожидаемому тобой. Видишь ли, тебя занесло в сферу, характерную банальностью мотивов и правил. Здесь не извиняются и не читают мораль. Ибо в первом случае – это демонстрация слабости, а во втором – отсылка к ценностям, силовикам и многим влиятельным персонам неприсущим. Учти, для них ты законченный, безнадежный лох, поскольку называешь вещи своими именами. Эта публика глуха к любым проявлениям искренности, находя в каждом невинном поступке подвох, оттого тиражирует козни по поводу и без повода.

      Но! По размышлении здравом, вижу: твой подход, назовем его «методом Куршина», работает. Более того, весьма продуктивен. То ли обезоруживает контрагента своей неординарностью, то ли путает неочевидностью мотивов. И не отнять: срывая с себя маски, ты странным образом обретаешь кратчайший путь. То, что ты сегодня проделал одним телефонным звонком, мы, профессионалы, возились бы неделю-вторую. При этом, положа руку на сердце, ты тому русскому реальной инфы не выдал, как бы поначалу дико не смотрелась твоя манера вести дела, да, нельзя не оговориться – архисложные…

      О «методе Куршина» и за жизнь, шпионскую и вообще, они проговорили два часа, посматривая на экран лежавшего между ними мобильного. Нечто им подсказывало: оттуда обязательно позвонят. Как ни диво, их устраивало и то, что той стороной может оказаться и антиправительственный заговор. Чарли – как проходимца по должности, узревшего в заговоре новый реальный центр силы, Алекса – как личность с авантюрной жилкой, исподволь подсевшую на наркотик хронических, вошедших в норму приключений.

      Наконец звонок прозвенел, номер скрыт. Оба неуклюже дернулись к аппарату, но замерли на полпути. Переглянулись в смущении, должно быть, осознав, что невротический неконтролируемый рефлекс им не к лицу. Тут Чарли улыбнулся и элегантным, замедленным движением нажал на кнопки «ОК» и громкой связи. После чего придвинул аппарат вплотную к Алексу.

      Шумы на линии, разноголосый шепот, словно на той стороне не могут определиться, кому говорить. И наконец, женским голосом, будто знакомым:

      – Алло, Саша, это ты?

      Первое, что пришло Алексу в голову: через коммутатор оператор выводит запрошенную им Сашу, его телохранителя. Ведь голос не Сашин, хоть и знакомый. Когда же он услышал «Это Марина. Надеюсь, не забыл?», то сразу же вспомнил «Буду звать вас Сашей, как в оригинале» – фразу, озвученную в берлинском