Тайна Святой Эльжбеты. Иван Погонин

да накладные переделать – дело плевое. Якушкин – посредник между ним и Булгаковым. Но вот только как они вагоны-то воруют?

      – По поводу тканей, тут вы ошибаетесь, – сказал Кошко. – Всякий фабрикант свою ткань узнает. Месяц назад был украден вагон с тканями московской фабрики некоего Айзенштейна. Айзенштейн, по моей просьбе, послал своего старшего приказчика в магазин Ильина. Тот представился оптовым покупателем из Калуги и внимательно осмотрел все бывшие в магазине ткани. Своих не обнаружил. Я вызвал письмами представителей других обворованных фабрик – из Петербурга и Ивано-Вознесенска. Скоро должны явиться, посмотреть. А по поводу вагонов… Их исчезновение мне кажется невероятным. Возьмем того же Айзенштейна. Его вагон должен был из Москвы прибыть во Псков, но до станции назначения не дошел, и на промежуточных станциях его тоже не было. Предположили, что разыскиваемый вагон случайно проскочил дальше, но розыски по всей дороге, равно как и по другим дорогам, не увенчивались успехом. Как в воду канул! А разобрать, ну или, скажем, сжечь вагон где-либо на промежуточной станции, не обратив на себя внимания, невозможно! Ну хорошо, удалось злоумышленникам вагон сжечь. А куда им девать многопудовые колеса, оси и прочие стальные части вагонного остова?

      Начальник, ожидая ответа, смотрел на Тараканова. Тот пожал плечами.

      – Вот это, милостивый государь, вы и должны выяснить. Мы, конечно, наблюдение за Якушкиным и Ильиным продолжим, но механизм краж можно узнать только на станции, изнутри, так сказать.

      – Значит, мне надобно продолжать мыть вагоны?

      – Да. И сколько времени вы будете этим заниматься, зависит только от вас. Как только узнаете, как вагоны воруют, я вас от этой обременительной обязанности освобожу.

      Начальник вынул из внутреннего кармана пиджака серебряный портпапирос и предложил Тараканову закурить. Тот с удовольствием затянулся дорогим табаком.

      – Старайтесь, Осип Григорьевич, старайтесь. Вас не только служба ждет. Интересовалась вами намедни одна наша сотрудница, спрашивала, скоро ли вы возвратитесь. Я ее обнадежил, сказал, что через недельку-другую.

      Тараканов поперхнулся дымом.

      Несмотря на роскошный букет живых цветов, преподнесенный маменьке Настеньки, та приняла надзирателя прохладно. На столе были только блины, правда, с несколькими сортами варенья, да самовар. Генриетта Витольдовна его бесцеремонно лорнировала, Тараканов к угощению не притрагивался – конфузился.

      – Позвольте поинтересоваться, милостивый государь, в каком чине изволите состоять?

      – Губернский секретарь.

      – Да, чин невелик. Впрочем, вы молоды, еще выслужите. Когда у вас очередное производство?

      – Собственно говоря, моя настоящая должность производства в высший чин не допускает, но начальник обещал…

      – Ах, начальник обещал, ну да, тогда конечно… Хотя чин – это не главное. Мой покойный муженек до надворного советника дослужился, а что толку? Только и смог выслужить четыреста