А зори здесь тихие…. Борис Васильев

В милиции доскажешь…

      – Пришли уже, – сказал рыхлый и чиркнул спичкой. – Пришли, лейтенант…

      Удар обрушился на Семена Митрофановича сзади. Он не почувствовал его, а услышал и с какой-то странной горечью успел подумать о тех парнях, что напрасно они ударили его, ах напрасно: он ведь еще не на пенсии, он еще на службе, и им за это… Но он успел только пожалеть их, а что им будет за это, додумать так и не успел. И еще он успел почувствовать чужие, грубые руки, которые почему-то лихорадочно рвали из его кобуры игрушечный пистолет…

      14

      Комиссар Белоконь приходил на работу в восемь сорок пять. А ровно в девять часов Вера Николаевна пригласила к нему первых посетителей.

      В тот день посетитель был приятный: начальник АХО доложил, что для городской милиции пришло первых пятьдесят комплектов обмундирования нового образца, и принес список наиболее достойных кандидатов. Сергей Петрович, нацепив очки, придирчиво изучал этот список, отмечая французской ручкой фамилии тех, кто, вне всякого сомнения, должен был одним из первых получить новую шинель загадочного цвета маренго.

      – А капитану Голованову не дадим, – улыбаясь, говорил он. – Капитан Голованов в театр не ходит: зачем ему шинель цвета маренго?

      Полковник Орлов вошел в кабинет без стука. Вошел, остановился, точно собираясь с духом, а за ним молча шли начальники отделов. И стало вдруг очень тихо, и в этой тишине отчетливо было слышно, как всхлипывает в приемной Вера Николаевна.

      – Час назад в парке нашли Митрофаныча, – тихо сказал Орлов.

      – Что?

      – Убит.

      Кажется, комиссар крикнул. Крикнул, с маху хватил обоими кулаками по полированной столешнице, и шариковые ручки посыпались на пол. Слезы текли по морщинистым, старательно выбритым щекам, и комиссар не замечал их. Он сидел выпрямившись, бросив на стол огромные рабочие кулачищи, строго глядя перед собой. Начальники отделов молча смотрели на него, и только бледный полковник Орлов повторял:

      – Найду, товарищ комиссар. Под землей найду. Лично найду.

      Белоконь рукою вытер лицо, недоуменно посмотрел на мокрую ладонь, сказал тихо:

      – Ищи.

      И Орлов тотчас же вышел. А начальник АХО робко потянул из-под комиссарского локтя список претендентов на новые шинели.

      – Что? – спросил Белоконь.

      – Ничего, ничего, – поспешно сказал начальник АХО. – Это список, это не обязательно. Это потом…

      – Список?… Подождите.

      Комиссар тяжело нагнулся, поднял с пола знаменитую парижскую ручку и вписал ею в список младшего лейтенанта милиции Ковалева Семена Митрофановича.

      А народ со всего управления все шел и шел и, стесняясь комиссара, оседал в приемной. Вера Николаевна плакала в углу и каждому, кто входил, говорила:

      – Курите. Курите, пожалуйста…

      И почему-то все закуривали, даже некурящие. И впервые за много лет густые облака табачного дыма плавали в этой комнате.

      – Может, с целью ограбления? – тихо расспрашивал кто-то. – Может, просто грабеж?

      – Да