Солнце в ежевичнике. Стася Холод

что во время устных ответов Гиена нарочно её сбивает из неприязни и зависти к красоте. Зато контрольный диктант окончательно развеял миф о Кимберли как о лучшей ученице гимназии. Она умудрилась сделать едва ли ни по две ошибки в каждом слове.

      – Тетрадке стало стыдно за хозяйку, вот она и покраснела, – улюлюкала хорошенькая Люси.

      – Ну, ты даёшь, – удивилась Мэри. – Как же ты умудрилась написать «cat» через «k», у тебя же «отлично» по грамматике?

      Имоджин понимающе улыбалась: она знала, в чём тут секрет. Мисс Шру, неприметное забитое существо с повадками мыши, подправляла ошибки в диктантах Кимберли синими чернилами с тех пор, как миссис Дженкинсон подарила ей на день Ангела веджвудский кофейный сервиз.

      Мисс Хадсон оставила Кимберли после уроков. Наказание не сказать что очень строгое, но такое случилось с ней впервые, а потому она была вне себя от возмущения. Имоджин вызвалась разделить с ней этот томительный час и теперь от нечего делать прыгала между партами на одной ноге.

      – Странно, ты почему-то ей совсем не нравишься, – сказала она.

      – Ещё понравлюсь, будь спокойна. – И Кимберли вытащила из кармана ключ.

      – От чего он?

      – От её стола.

      – Давай посмотрим, что там, вдруг любовные письма, – засуетилась Имоджин.

      – Ты что, издеваешься? Кому эта Гиена понадобится? – фыркнула Кимберли.

      Она открыла верхний ящик, сняла с шеи серебряный медальон и положила туда.

      – Что, подлизаться хочешь? – с досадой спросила Имоджин. – Не надейся, она не принимает подарки.

      Кимберли недобро скривила губы и сделала вид, что читает учебник.

      – А вообще, если тебе надоела эта штучка, могла бы отдать её мне, – спохватилась Имоджин, – ведь у меня нет никаких украшений, совсем никаких, а мне бы тоже хотелось. Ах, как бы он подошёл к моему…

      – Обляпанному простоквашей переднику? – усмехнулась Кимберли.

      Имоджин погрустнела:

      – Ну, конечно, если я тебя не заслуживаю, если я тебе не нужна…

      – Не хнычь, ты мне нужна и даже очень.

      Всё лицо Имоджин было испещрено противными прыщами, она вообще была противная – напоминала бесформенную жабу. Одним словом, лучшей подруги для Кимберли было не сыскать.

II

      На другой день в приёмную к директрисе пожаловала миссис Дженкинсон. Миссис Рэкхем хорошо знала этот сорт богатых дам, в меру невежественных и тщеславных и достаточно чадолюбивых, чтобы сделать своих отпрысков несносными, и встречала их с особым выражением лица, сдобным и сладким, чтобы они не беспокоились, что их детей тут собираются чему бы то ни было учить. Когда же к ней приходили жёны бедных клерков, врачей или чиновников низшего звена, миссис Рэкхем становилась ледяной и неприступной и притворялась, будто ей ужасно некогда. Причина визита миссис Дженкинсон ей была заранее ясна: очевидно, какая-то нерадивая учительница опять поставила её Кимберли оценку меньшую, чем