Пращуры русичей. Сергей Жоголь

постарел. Теперь он мало походил на того бывалого воина, который поучал когда-то сыновей Гостомысла. Поверх рубахи жилетка из овечьей шкуры, волосы стянуты ремешком, борода лопатой – пожилой варяг более походил на городского ремесленника: горшечника или скорняка.

      – Останься! – сухо произнёс Лучезар и указал Лейву на лавку у входа. – А, если жарко, дверь отвори.

      Варяг скинул накидку и уселся в углу.

      – Ну, говори. Что тут, да как? Не передумал князь насчёт варяжских княжичей?

      – Да, нет, не передумал. Ты бы к нему наведался. Дары преподнес, как полагается, а не нежился в банях.

      – Вот, ещё! – фыркнул Лучезар. – Подождёт.

      – Ну, как знаешь, – Лейв пожал плечами. – Плоскиня подводы с товаром во двор пригнал. Куда оружия-то столько? Или ты оружейную лавку открыть решил?

      – А, если и так, то что?

      – Ну-ну. А людишки эти, что в последнее время до тебя являлись: иноземцы? Кто такие? Ты их в лавку свою посадишь, торговать?

      Лучезар насупил брови:

      – Ты иноземцев тех разместил, как велено?

      – Да, разместил, разместил, – Лейв вздохнул. – Удумал ты что-то и не говоришь. Так?

      Лучезар усмехнулся:

      – Времена нынче неспокойные. Оружие да люди верные всегда пригодятся. Вот преставится старый князь, что тогда?

      Лейв нахмурился:

      – Верно я, значит, подумал, что решил ты, княжич, дружиной собственной обзавестись. Иноземной. А может оно и правильно, слышал я, что Вадим, в Новгород возвращается.

      – Вадим? – Лучезар сдвинул брови. – Дальний родич князя?

      – Он самый.

      Лучезар задумался. Через открытую дверь в баню проникал прохладный воздух, тело княжича покрылось мурашками. О Вадиме – воеводе болгарского царя, ходило множество слухов: знатного рода (родичи Вадима в своё время в этих землях княжили, ещё до того, как предок Гостомысла власть к рукам прибрал), умелый воин и вождь. «Многие на его сторону встанут, когда княжье место опустеет. Наверняка и дружина у Вадима немалая, – рассуждал Лучезар, покусывая ус. – А может, оно и к лучшему. Вот приплывут призванные Гостомыслом варяги… Чем больше народу на гору лезет, тем больше с неё и сваливается». Когда псы грызутся из-за куска мяса, разрывая друг другу глотки, волк выжидает.

      – Ну, что ж. Вадим, так Вадим. Мы подождём, – Лучезар улыбался.

      Лейв смотрел на воспитанника с недобрым предчувствием.

      3

      – Почему не пришёл вчера? – в голосе старика прозвучали стальные нотки. – Твой корабль…

      – Мне нездоровилось. Да и разве я мог предстать перед князем в драной одёже, покрытой коркой соли.

      Гостомысл сжал кулаки: мало кто решался перебить его на полуслове. Князь сидел в высоком кресле, и хмуро глядел на стоявшего напротив приёмыша. Одетый в дорогой кафтан и сафьяновые сапоги Лучезар раздражал старика одним своим видом. Старик не носил дорогих нарядов, он невольно опустил взгляд на свою простую рубаху: «Только глупцы судят о человеке