Новенький. Позывной Фанат

столь милых ребятишек. Отдали им жизнь по-быстрому и пущай дальше идут по своим делам. Ещё этот грим на лицах...... Такое ощущение, что на тебя смотрят шахтёры прямиком из адовой кочегарки. Горн разожгли и ждут лишнего движения, чтобы сопроводить в преисподнюю с ветерком.

      – Расположился? – продолжил допрос всё тот же.

      – Никак нет. Жду остальных. Там чьи-то личные вещи и оружие, поэтому решил ждать на улице.

      – Надо же, – с ухмылкой ответил он. – Не доверяешь себе, значит?

      В темноте, кроме направленных на меня глаз, вновь появились белозубые улыбки.

      – Да нет, себе я доверяю, просто не знал, как другие воспримут, – я опустил взгляд.

      – Ладно, сегодня отдыхай, а завтра в десять ко мне, – и обернувшись к толпе, мой собеседник добавил: – Бурый, отвечаешь за него.

      Удивительно, он их как-то различает.

      – Бурый принял.

      Встретили душевно. Накормили, напоили, всё показали, да спать уложили. Естественно на втором ярусе, а как ещё. Первый ярус уже давно заняли и расписали на долгие годы вперёд.

      Глава 4. Сушилка

      Мне вспомнился первый день в разведроте. Я тогда впервые приехал в Чечню и ничего не понимал.

      Когда мы прибыли в расположение роты, время было уже позднее, все спали. Свет в полку ради экономии отключали по ночам. В казарме было темно даже в проходе. Мне тогда указали кровать и сказали ложиться, всё остальное завтра. Спать хотелось очень. В армии любой переезд сопровождался многочисленными построениями и проверками личного состава, так что вымотался изрядно. В Чечню нас закидывали по воздуху, ведь дороги часто минировали и на путях следования колонн боевики устраивали засады. Я впервые летел в вертолёте. В общем, за день эмоции били через край, и поэтому, нащупав кровать, я не стал ждать повторения приказа и с блаженной улыбкой лёг спать.

      – Эй, вставай. Ты же из Башкирии? – разбудил меня чей-то голос минут через сорок.

      – Так точно.

      – Пошли в бытовку, с тобой земляки хотят познакомиться.

      Пока мы шли по темной казарме, я пытался разглядеть плакаты на побеленных стена в свете ручного фонаря идущего впереди провожатого.

      В бытовке сидело троё.

      – Ты, что ли, из Башкирии? – первым заговорил здоровый парень, сидящий справа от.

      Насколько я смог разглядеть в тусклом свете переносной лампы, здоровыми были все трое. По гражданским майкам и тому, насколько вальяжно они сидели на неудобных табуретках, догадка сама пришла на ум: дембельский состав отдыхает.

      Первым бросился в глаза огромный нож «Скорпион», воткнутый в середину стола. Нож назван в честь формы, напоминающей жало скорпиона. Хоть оружием здесь и нарезали колбасу, лежащую на клочке армейской газеты, его вид настораживал.

      Кроме колбасы недопитая газировка «Колокольчик», пустые стаканы и крошки хлеба, который здоровяки, видимо, поленились нарезать и просто ломали руками.

      – Так точно, из Башкирии.

      – Повезло