Синдром пьяного сердца (сборник). Анатолий Приставкин

и объявился Поленов, командир пограничного корабля. Белозубый, голубоглазый, артистичный. Этакий красавчик, сошедший со старых кинолент о боевых краснофлотцах…

      – Ну что, – спросил, – пошли? – Так, будто все уже было наперед решено. Куда «пошли», никто не спрашивал, было и так понятно.

      А в Доме писателей, что на горке, над Ялтой, царили скука и запустение. Как всегда в бессезонье, проживали в нем несколько пенсионеров, все на одно лицо, письменники из Киева, сплошь классики, да еще шахтеры, по случаю купившие горящие путевки.

      Эти обычно пропивались по приезде, а потом мучились от вынужденной трезвости и в ожидании денежных переводов из дома бродили по коридорам, просяще заглядывая в наши рукописи, но чаще в глаза: нельзя ли стрельнуть трешник…

      Мы давали.

      Крутились еще девицы из Москвы: некая Люда, парикмахерша, остроносенькая, невзрачная, но творившая чудеса – превращала головы литфондовских дам в произведения искусства… За что, видать, и получила на целый срок комнату, на двоих с подругой.

      Ну и как обычно, в угловом полулюксе, на втором этаже, Мариэтта Шагинян: маленькая, сухонькая, глухая, но очень громкая, приводившая своими капризами в отчаяние не только постояльцев, но и обслугу дома.

      Железная старуха Мариэтта Шагинян —

      Искусственное ухо рабочих и крестьян…

      Было ей под девяносто, но, несмотря на хрупкое сложение, отличалась она выносливостью и писала книгу о Ленине, о боевом рабочем классе, который к старости возлюбила. Читала же детективы, для чего выписывала романы Агаты Кристи на английском языке, которые ей присылали прямо из Лондона через городскую библиотеку имени Чехова. Мне не раз приходилось захватывать с собой крошечные томики, уложенные стопой, но всегда в надорванной упаковке… Следы беспардонной цензуры.

      Однажды столкнулись она и Поленов, выходящий из дверей Дома. Он застыл от изумления, рассматривая ее с высоты своего роста, в то время как она, не поднимая головы, прошествовала мимо, обогнув его по кривой, будто неодушевленный предмет, и скрылась в коридорах.

      Он долго не мог прийти в себя, оглядывался, повторял:

      – Я не знал, что она… живет… – И поправился: – Живет… Здесь… Мне казалось, что она где-то там… Это же все равно что встретить птеродактиля…

      – Да, у нас тут зоопарк, – подтвердили со смешком девочки, кото рых Поленов сразу, без особого напряжения, вовлек в свою компанию.

      Увлек он и меня, и кого-то еще… Оказалось, все мы непременно должны спуститься в город, чтобы опробовать на набережной магарачского портвешка, без которого полноценного отдыха в Крыму не бывает.

      – Я бы и старуху пригласил, – признался по дороге Поленов.

      Кажется, он не шутил и был убежден, что «железная старуха» во все времена была великая поддавальщица и свою цистерну вина, положенную каждому от природы, одолела без остатка…

      – А может, и от чужой хлебнула! – подсказали мы.

      – Потому и законсервировалась, – заключили со смешком девочки.

      – Но