Яблоко транзита. Хаим Владимирович Калин

несовершеннолетней Ксюши, похоже, жертвы заковыристого посттравматического синдрома, не стоила и выеденного яйца. Да и возникла как таковая благодаря истовому поклонению богине Фемиде, женщине дико педантичной и страшно медлительной. Ведь беглый взгляд мало-мальски продвинутого современника отсвечивал: достаточно конспективного обнародования сути происшествия с несовершеннолетней, чтобы дом Франца осадили десятки журналистов и феминисток с непоправимыми репутационными последствиями для последнего.

      Он, Франц, воспользовался своеобразным подарком, в основе которого коллаж трудностей подросткового возраста и видовая неповоротливость институтов права. Представить, что крупный управленец этого не понимает, было сложно – не исключено он сам пал жертвой нечистоплотных юристов. Стало быть, непродолжительный, минуты на три, звонок – все, что требовалось, чтобы, не медля, Франц выставил Ксюшу со всеми ее иллюзиями из своей обители вон, прежде вызвав два таксомотора.

      Другое дело, куда это все заведет; не возникало сомнений, что дочь и мать – одержимы европейским очагом. Разрыв же с Францем в лучшем случае отодвигал европейскую мечту в долгий ящик (при условии нового брака Ольги с европейцем). Тогда не лучше ли вернуться к мужу и мало-помалу его перевоспитать или как-то к нему приладится? Ему ведь невдомек: лафа с парадом невест – в прошлом, даже третья привозная – редкое стечение обстоятельств. Как бы не остался на бобах (в бобылях)…

      Оказалось не лучше. С последовательностью, на которую способны лишь женщины, угодившие в переплет, Ольга переключилась на Алекса, закрыв глаза на двадцатилетнюю разницу в возрасте. Алекс не возражал. По мягкому свечению его глаз угадывалось: ему уютно от одного присутствия Ольги. В результате в считанные дни оба телом и чувствами до упора разомлели, точно всю жизнь к этой встрече шли.

      Йохана, хозяйка, соотнеся воспаривший лик Ольги и с поэтической задумчивостью Алекса, пришла в ужас. Как следствие, недовольно покачивала головой и Ольге нечто вполголоса выговаривала, шипя порой. Было ясно, не обломись Алексу статус ВИП-гостя, Ольга бы в этом убежище вряд ли задержалась. А так, едва Йохана убралась восвояси, как они вновь накинулись друг на друга, отнюдь не предаваясь упражнениям сладострастия. То была капсула обожания, когда каждый ревностно держался ее границ в страхе утерять притяжение, столь им дорогое.

      Рай в отдельно взятой келье потревожил шум двигателя, хлопок автомобильной дверцы, а чуть позже – настойчивый стук во входную дверь гостиницы. Алекс покосился на Ольгу, спавшую рядом – нулевая реакция. Стук повторился – Алекса кольнуло смутное чувство, напомнившее, что он элемент комбинации незакрытого абонента. Забравшись в тапки, он зашагал к окну, из которого просматривался фасад здания.

      Уличное освещение до парадного крыльца не доставало, но силуэт крупного мужчины все же просматривался.

      В столь ранний час, да еще в условиях карантина посетитель – как минимум сигнал тревоги.